hopelessly aromantic
Тащу фикло с ауфеста, ибо понимаю, что если не сейчас - то никогда не притащу хд Не помирать же ему, спойлерыкак моим персонажам хдд
Название: Road In Piece
Автор: Ирландский Эль
Бета: AnnaSota, Mihailina
Размер: миди, ~16 000 слов
Пейринг/Персонажи: Дин|Кастиэль
Категория: джен
Жанр: AU, ангст, даркфик, антиутопия, road!story, сонгфик
Рейтинг: R
Предупреждения: смерть персонажей, насилие, ER у одного персонажа
Ссылка на скачивание: .doc
Краткое содержание: У них нет ничего, кроме наивных мечтаний о побеге из компьютеризированного, лишенного разума и сознания общества, старой машины и друг друга. А скоро не будет и этого.
Примечания: Фик написан по мотивам альбома группы Muse "Drones". Для большей атмосферности настоятельно рекомендуется к прослушиванию.
1. Dead Inside
…Как же он устал просыпаться под гимн Федерации.
– Доброе утро, дорогой.
Утро не было добрым. Утро никогда не будет добрым, если первыми звуками после пробуждения будут опостылевшие тягучие ноты гимна и отполированный голос диктора, сообщающий о том, как ликвидировали дезертиров, какие новые марки дронов выпущены и как будут расправляться с теми, кто не поддерживает великий прогресс Федерации.
– Доброе утро.
Наоми вставала рано – всегда раньше него, и Кас вдруг осознал, что за последние десять лет не видел ее без этого строгого макияжа, аккуратного серого костюма и нейтрального пучка на голове. «Доброе утро, дорогой» – и она уходит на работу, не выключив гимн и оставив Каса наедине с кажущимся неживым голосом диктора.
– Скоро может понадобиться твоя помощь, – сообщила Наоми, не глядя на вошедшего в кухню каса. – Отдел предложил несколько нововведений для партии дронов. Думаю, тебе стоит взглянуть на это и одобрить.
Кас подавил волну отвращения, поднявшуюся в горле после слова «дроны». Его профессия заключалась в том, чтобы поддерживать подобие жизни в этих металлических тварях, а хотелось принести в инженерный отдел бомбу, чтобы все они взлетели на воздух. Все, до единого. Он не появлялся на работе последнюю неделю, поскольку «его услуги не требовались». То, как Наоми произносила эту фразу, вызывало в нем страх. Кас откуда-то знал, что именно таким тоном она сообщает ставшим неугодными сотрудникам о том, что до следующего дня они не доживут. Гнетущий, щекочущий страх смешивался в нем с отвращением и радостью, что и сегодня «его услуги не требуются». Это означало, что можно уйти из совершенно чужого ему дома, где дни напролет звучит чертов гимн, приехать в гараж, убедить себя в том, что когда-нибудь это сумасшествие с дронами закончится.
– Завтра.
Наоми впервые за утро взглянула на него: короткий, острый, оценивающий взгляд.
– Что ж, завтра. Ты вправе распоряжаться своим временем так, как захочешь.
Кас тупо кивнул и одним быстрым движением залил в себя чашку эспрессо. От его рубашки пахло застарелым потом, и Наоми морщила нос, но ничего не говорила.
– До воскресенья включительно на проекте должна стоять твоя подпись.
Кас замер. Чашка из-под кофе застыла в дюйме от стола.
– Сегодня суббота.
– Да, именно.
Кас услышал ее ответ сразу перед тем, как дверь за ней захлопнулась.
Кто эта женщина? Почему она называется его женой? Почему он испытывает к ней ледяное отвращение, почему в доме так пусто? Что с ним происходило все это время? Наоми утверждала, что высокопоставленные люди – а они двое, безусловно, являлись высокопоставленными людьми – не подвергаются промыванию мозгов. Они руководят этим. Почему, в таком случае, Кас ощущал абсолютную пустоту внутри? Осознание неотвратимой, вездесущей власти дронов заменило все мысли. Кас мог либо думать только об этом, либо не думать вообще.
Видимо, это и есть способ промывания мозгов для «высокопоставленных людей».
- Каждый населенный пункт, оказывающий сопротивление, будет взят под усиленный контроль дронов…
Кас некоторое время стоял спокойно, даже не убирая пальцы с еще горячей чашки из-под эспрессо. Но в какой-то момент в голове как будто что-то щелкнуло: он резко оттолкнул чашку к краю стола, развернулся, оглядываясь по сторонам в поисках пульта. Пульта нигде не было. Сжав кулаки, Касподошел к телевизору и изо всех сил залепил по боковой панели. Телевизор издал недовольный треск, и экран погас.
Кас не мог здесь находиться. Все в этом доме было ему противно: от вычищенных роботами до блеска полок до терпкого, пряного, тяжелого шлейфа духов Наоми. Жена фактически отдала ему приказ: подписать бумаги о нововведениях до завтра. Как какому-нибудь дрону. Кас чувствовал, что еще немного – и он действительно превратится в очеловеченную версию дрона: устав думать о том, что от их гнета никуда не деться, он откажется думать вообще. И станет только исполнять приказы.
Накинув кожаную куртку, Кас выудил из комода сумку с инструментами и отправился прочь. Он любил уезжать из дома в гараж и возиться со старинной машиной, пытаясь переделать ее так, чтобы она ездила на электрическом генераторе. Касу хотелось вернуться в прошлое. Ему казалось, что полвека назад люди не могли ощущать такой пустоты, какую ежедневно ощущал он. Даже у себя в гараже он не мог с уверенностью сказать, что за ним не наблюдают вездесущие дроны, полагая, что он пытается соорудить какое-нибудь оружие, с помощью которого можно уничтожить чертов режим.
«А я бы не отказался, – вдруг подумал Кас одновременно с ужасом и со странным предвкушением. – Я бы, черт побери, не отказался…».
У него вдруг перехватило дыхание. Рука дрогнула – он не сразу попал ключом в замок гаража. Современный ему мир был пока еще далек от книг Оруэлла (которые Кас помнил довольно смутно и по чьим-то пересказам), но Кас испугался, что даже его мысли могут отследить. Привычную холодную пустоту и безразличие ко всему на свете – даже к уютному гаражу – вдруг заполнила шальная идея о… побеге? Бунте? О чем он думал? Кас не мог этого сформулировать, но сердце забилось чаще. Такого давненько не было. В последнее время он проживал дни только с одной целью: скорее лечь спать и забыться хотя бы часов на шесть.
Уничтожить режим.
Своими руками подорвать силу дронов. Ведь он – глава инженерного отдела главной федеративной корпорации, он имеет безраздельную власть над ними, он может сделать что угодно с их схемами, с их программой, с их механическими внутренностями. Он мог бы стать главой этого безмолвного бунта. Эти твари просто стали бы рассыпаться, и тогда, возможно, жена смотрела бы на него живыми, человеческими глазами. Улыбалась бы ему, а не своим наполовину компьютеризированным мыслям.
Кас горько усмехнулся, скинув с плеча сумку с инструментами. Даже если бы он всерьез вознамерился сделать это, у него ничего не выйдет. Он один. Слишком один. Хватит единственного косого взгляда рядового инженера и моментального сообщения начальству, чтобы Каса скрутили и отправили на такую промывку мозгов, которая не снилась даже федеральным солдатам. Да он никогда и не осмелится. Кас попытался представить себе, как проникает в аппаратную. Как дрожащими пальцами вводит пароль.
…И как его прошивает электрическим током, едва он нажимает на последнюю клавишу.
Кас резко сорвал покрытый пылью брезент с почти доисторической машины, которую он черт знает ради чего пытался переделать под современные электрогенераторы. Он никогда не собирался на ней ездить: бессмысленно, некуда, затратно – даже если выйдет перекорнать механизмы. Функция этой машины была проста – помогать Касу забываться, представлять, что нет дронов, нет режима, нет фанатичной жены. Что, закончив издеваться над двигателем, он сможет отправиться в какое-нибудь путешествие.
…Гайка легко встала на место – как будто машина сама хотела вновь ездить, пусть даже для этого требуется впустить в себя жуткий электрогенератор. Кас нажал на кнопку.
Работает. Ожила. Вот это да.
Ему подумалось, что, быть может, он и сам еще не настолько мертв, как ему кажется.
2. Psycho
- Засранец, – сплюнул сержант, раздраженно подкатывая правый рукав, от которого скорчившийся на корточках рядовой только что оторвал манжет. – Ты у меня, сука, сам с иголкой эту срань заделывать будешь…
Дин не реагировал, а пользовался моментом, чтобы отдышаться. Тело превратилось в одну сплошную болевую точку, вдобавок предплечье опять сводила электрическая судорога. Когда тебя вынимают из электрокресла, и на тебе нет стягивающих кожу ремней, тебе кажется, что будет легче. Так вот – ни хрена не легче, ни хрена.
Еще один пинок под ребра.
– Ничего, ничего. Я тебя научу обходиться без сраного кислорода. Вставай. Я сказал тебе встать, гнида!
Дин судорожно втянул в себя воздух и с трудом поднялся на подгибающиеся ноги.
– Если ты не будешь выполнять мои приказы, я тебя уничтожу. Это ясно?
Дин хрипло выкрикнул:
– Да, сэр!
– Если ты, гребанный мудак, еще раз посмеешь испоганить мне форму, я из тебя выпущу кишки. Это ясно?
– Ясно, сэр!
– А я сомневаюсь, – сержант подсечкой обрушил Дина обратно на пол, – что тебе, придурку, что-нибудь ясно. Ты же сраный псих, не так ли? Я тебя спрашиваю, – еще один удар под ребра, – псих ты или нет?!
– Псих!..
– Я не слышу твоего писка, рядовой!
– Я псих, сэр!
– Значит, ты подтверждаешь, что твои сраные мозги принадлежат мне, так ведь?
Дину не хватило дыхания, чтобы ответить вовремя. Поэтому в следующую секунду он взвыл от жуткой боли, пронзившей правое предплечье – сержант схватил его прямо за место, куда был вживлен контроль-чип Федерации. Руку вновь свело электрической судорогой.
«Господи, согласиться, согласиться, согласиться, сказать все, что он хочет, сделать-все-что-он-хочет-только-прекрати-прекрати-мать-твою-прекрати».
– Твою мать, да! Да!!!
Сержант не ослабил хватку, только подтащил Дина ближе и продолжил орать, брызгая слюной:
– Ты будешь делать то, что тебе скажут, солдат! Без промедления! Без сомнения! Я позабочусь о том, чтобы ты…
Точный удар по чипу.
– …больше ни о чем…
Еще один.
Дину казалось, что в следующую же секунду он обезумеет.
– …думать не мог!
В глазах потемнело от боли, а через несколько секунд Дин обнаружил себя на влажном – от сырости и крови – полу. Лицо сержанта, склонившееся над ним, было черным, грязным, скорчившимся в жуткой гримасе. А потом Дин увидел, как оно изменяется – становится еще чернее, грязнее и страшнее. Звуки исказились, теперь он слышал рявканья сержанта как какой-то замедленный собачий лай, через который иногда все же прорывались человеческие слова.
– А-а, сука… так будет каждый… пока не научишься… что тебе говорят!
Провонявшая канализационным смрадом подвальная комната то расширялась, то сужалась, заставляя Дина нервно дергаться на полу. В какое-то мгновение стало совсем темно, хотя Дин помнил вшивую лампочку, свисающую на оголенном проводе с потолка. Он попытался закрыть глаза и уцепиться за визуальный образ подвала, чтобы избавиться от галлюцинаций, хотя краем сознания понимал: пока не пройдет действие чипа, он будет наблюдать, как подернутые красной пеленой стены извиваются, сходятся и разрываются вновь.
В какой-то момент Дина внезапно захлестывает волна неконтролируемой ярости.
В какой-то момент он осознает, что находится в движении.
В какой-то момент он начинает чувствовать на онемевших руках чью-то кровь.
Дина отпустило уже в казарме. Когда к нему полностью вернулась способность ощущать себя во времени и пространстве, он понял пару вещей. Первая: черная армейская футболка насквозь провоняла потом и пропиталась кровью, которая успела превратиться в хрустящую корочку, чей треск сопровождал каждое движение. Вторая: кровь была не только на футболке. Дин поднес руки поближе к глазам: зрение восстановилось не до конца. Но для того, чтобы разглядеть засохшие темно-алые пятна между пальцев и на костяшках, долго всматриваться не пришлось.
– Так это ты приговорил того придурка, которого час назад выносили? – вдруг раздался голос с соседней койки.
Дин резко развернулся, отчего в затылок словно впились острые иглы.
– Что?..
Рядовой по имени Том – бритый наголо детина с искусственным компьютерным глазом – ухмыльнулся.
– Ты его здорово отделал. Сержанту понравилось. Столько мяса было…
– Я?..
– Что, под препаратом? Ничего, все так начинали.
– Да пошел ты, – выдохнул Дин, с остервенением вытирая руки об и так грязную футболку. – Пошел ты, понял!..
Он попытался вскочить с кровати, чтобы дать Тому в его чертов компьютерный глаз так, чтобы искры полетели, но вместо этого покачнулся и зажмурился от боли сам.
– Ага, – гикает Том, наблюдая, как Дин неуклюже ударяется локтем о прикроватную тумбочку, пытаясь устоять на ногах. – После первых доз препарата всегда так. Тебя сначала пришибает, как берсерка, ты кидаешься на людей, а потом эти, ну. Остаточные эффекты. Привыкай, что ты теперь машина для убийств!
Дин почувствовал, как в саднящем правом предплечье поднимается горячая, болезненная волна. Чип в виде буквы «F», вживленный ему в руку пару дней назад, глухо завибрировал. Дин понял, что, несмотря на свинцовую голову и резь в глазах ему хочется одного: чтобы Том закрыл свою поганую пасть навсегда.
Даже не так.
Чтобы он захлебнулся собственной кровью.
Как «тот придурок, которого час назад выносили». Раз уж Дин теперь гребаная машина для убийств, так почему бы и не…
…Вначале он метнул в Тома маленьким, но довольно увесистым портативным фонариком, стоявшим на тумбочке. А потом увидел, что из кармана у засранца торчит складной нож, и если повалить Тома на пол, то можно быстрым жадным движением схватить рукоятку и загнать лезвие прямо в горло.
В казарме моментально поднялся страшный гвалт. Том истерически заорал, пытаясь одновременно выбраться из-под насевшего на него Дина и увернуться от опасно близкого к шее ножа.
Дин чувствовал невероятное упоение. В эти секунды ему безумно нравилось быть машиной для убийств. Он не мог противиться раскаленной волне гнева, которая через него выплескивалась на барахтающегося на полу Тома – не мог и не хотел. Если бы только продвинуть руку еще на миллиметр, если бы только…
Внезапно вибрация в чипе превратилась в короткий электрический импульс. Дин взвыл и вынужденно отпустил Тома, больно повалившись на спину. Тут же он ощутил, как его резко подхватывают под руки и пытаются оттащить в сторону. Он стал яростно сопротивляться, за что получил еще один электрический разряд.
– Я убью его!!! Пустите, твари, я его прикончу!
«В одиночную его», – вдруг услышал Дин невозмутимый приказ, отданный хриплым голосом откуда-то сзади.
Сердце колотилось, в ушах гудело от ярости и напряжения. Из-за жесткой хватки и пульсирующего электричества Дин был уже не в состоянии двигаться – только хватать ртом воздух и испепелять Тома взглядом. А в следующую секунду перед ним появился силуэт в черном костюме.
– Рядовой Винчестер, у вас какие-то проблемы со здоровьем?
Это осведомился тот же голос, и Дин с трудом поднял голову, чтобы увидеть его обладателя полностью: холеный, полноватый, ухмыляющийся засранец с едва заметными черно-алыми погонами на плечах. Вечно разговаривает так, как будто соблазняет какую-то шлюшку в переулке. Ненависть, кипевшая в Дине, начала смещаться на полковника Фергуса Кроули – самую последнюю тварь, которую Дин видел в своей жизни.
«У меня целый чертов набор проблем со здоровьем, – внезапно пришло осознание к Дину. –Я гребанный псих, как и сказал тот сержант. Если бы меня отпустили, я бы с большим удовольствием разодрал твою морду».
– Думаю, одиночная камера вам поможет, – не отрывая от Дина взгляда, вкрадчиво произнес Кроули.
Дин провел языком по зубам и ощутил солоноватый привкус.
– Пошел ты, – процедил он.
Ответом ему была еще одна ухмылка.
3. Mercy
Наутро Дин проснулся, чувствуя себя совершенно разбитым. Правую руку все еще била мелкая дрожь, но она не болела, хотя он здорово сомневался, сможет ли хотя бы удерживать ею какие-то предметы.
Получается, вчера он убил человека?.. И напал на Тома?
…Он полулежал, бессильно прислонившись затылком к холодной бетонной стене. Это был не первый раз, когда его атаковали приступы неконтролируемой ярости, но убийством это кончилось впервые. Дин боялся самого себя и того, что с ним делали. Кого из него делали. Тот парень, на которого он набросился в казарме, Том, потерял глаз в «профилактической» схватке с одним из рядовых, и был похож на загнанное, безумное животное, пока ему не вживили электронный имплант. С тех пор Том сразу стал куда более смирным и послушным, но безжалостным, когда это требовалось. Нападения Том не ожидал, но даже в таком состоянии умудрился расцарапать Дину руки и посадить несколько синяков.
Быть может, совсем скоро Дин станет таким же. Чем больше в тебе электронных частей тела, тем больше ты похож на дрона.
На «машину для убийств».
«А начинается все с этой срани на руке, – со злобой подумал Дин, поворачивая голову и опуская взгляд на чип. – В препарате, который впрыскивают через него».
Еду приносили два раза в день. Дин практически не двигался, только мерил надзирателя уничижительным взглядом всякий раз, когда тот отправлял к нему по полу скрежещущую миску.
«Я не хочу здесь находиться».
С потолка капала отвратительная желтоватая жидкость, изредка попадая в миску.
«Не хочу».
У Дина плохо получалось держать ложку из-за дрожащей правой руки. Половина содержимого выплескивалась, не успевая пройти и половины пути до рта.
– Твою мать!
Ложка в мгновение ока оказалась у противоположной стены. Вслед за ней полетела и миска. Мерзкая похлебка расплескалась по всей камере. Дина трясло: от отвратительного запаха, от гадости, капающей с потолка, от собственной беспомощности перед дронами и людьми, которые их контролируют.
Тут он заметил, что от ложки откололась частичка, и теперь…
…теперь получившимся заостренным концом вполне можно было бы убрать с дороги надзирателя.
– Ты что, окончательно охренел? – осведомился надзиратель, увидев расплесканную по всему полу похлебку. Дин все так же сидел в углу и ухмылялся, спрятав левую, не дрожащую руку за спину.
Эта сволочь так жалко выглядела с очередной миской вонючей дряни в руках, что Дин – даже чипированный, почти похмельный и избитый – чувствовал себя куда выше и сильнее.
– Я с кем говорю, рядовой?! – громче рявкнул надзиратель. – Встать!
Переместив заостренную ложку за запястье, Дин медленно поднялся, и что-то в его виде явно вселило в надзирателя опасение. Тем не менее, тот продолжил все с той же бравадой:
– Ты у меня вообще жрать не будешь, понял! На обед будет порция препарата – и на электротерапию! Он мне, сука, будет жратвой разбрасываться…
Он отвернулся всего лишь на пару секунд – быстро поднять старую миску с пола – но Дину хватило этой долгожданной ошибки, чтобы рвануться вперед, придавить ублюдка к стене и вонзить в горло заостренную ложку. Свежая похлебка вылилась на тюремную форму, уже обагренную кровью, а миска рухнула из рук надзирателя и упала рядом со старой, которую тот так и не успел подобрать.
«Теперь действовать быстро. Забрать у него пистолет. Забрать электрошокер. Забрать складной нож».
Пятна крови оставались везде, и Дин краем сознания понимал, что его план – ни к черту, его найдут сразу же, отследят, вернут в казармы и безо всякой подготовки компьютеризируют мозг.
Но оставаться здесь? Прогнить в камере, а потом пройти еще несколько этапов электротерапии? Убить еще несколько ребят, с которыми вчера перебрасывался ушлыми шутками в казарме? Нет. Уж лучше тогда раздирать глотки тварям, из-за которых его жизнь – жизнь Дина Винчестера, нормального парня, возможно, даже сознательного гражданина – пошла компьютерными помехами.
Он с остервенением обтер руки о куртку убитого надзирателя, а потом, сжимая в правой руке нож, а в левой – пистолет, вышел из камеры.
Куда ему идти, он не знал.
Кас почти бессознательно водил пальцами по рулю машины, которой он подарил вторую жизнь. Принцип управления такими штуками явно не сильно отличается от современных автомобилей – возможно, придется совершать больше движений, только и всего. Если бы он выехал на ней прямо сейчас, то можно было бы узнать, сколько ей в среднем требуется электрогенераторов.
Только теперь Кас ощущал, что ему больше незачем ездить в гараж. Нечем здесь было заниматься, раз уж даже доисторическую машину он каким-то образом умудрился привести в рабочее состояние.
Он выбрался наружу, медленно захлопнул за собой дверь и прошелся вдоль кузова.
«ChevroletImpala» – вот что было написано на капоте. Касу стало безумно интересно, когда и где изготовили эту машину. Кто был ее хозяином? Что с ним стало? Почему такой раритет в какой-то момент оказался на промышленной свалке? Он стал прикидывать, как можно было бы это выяснить. Ему была необходима хоть какая-то цель.
Решив для начала переодеться, Кас скинул с себя промасленную кожаную куртку и надел жилет с изображением буквы «F» на нагрудном кармане и на спине. Форменная одежда не вызывала у него особого трепета, поэтому, уходя с работы, он не вешал ее аккуратно в личный шкафчик, а с легкой душой мог позволить себе сидеть в ней в кофейне или надевать в гараже.
За дверью гаража разгорался закат почти ядовито-розового цвета. Касу не хотелось домой. Наоми наверняка еще не вернулась, но даже когда она вернется, лучше ему не станет: вначале они обменяются несколькими сухими фразами, она снова потребует от него подписи на документе, а потом отправится спать, оставив его наедине с провонявшей эспрессо бессонницей.
Взгляд Каса вновь упал на машину.
Дин бежал так, как никогда не бегал даже на марш-бросках или разминочных кроссах с раннего утра. Ему мерещились искаженные человеческие лица и механические голоса дронов, правая рука с верещащим чипом болела так, что он готов был отпилить ее ножом, если бы это не отняло драгоценное время. В казармах ему пришлось убить еще двоих охранников и даже наброситься на маленького сторожевого дрона и покрошить его на куски о стену, чтобы тот не пустил сигнал тревоги по всему блоку. Вполне возможно, что это кто-нибудь услышал. За ним наверняка уже гонятся. По крайней мере, галлюцинации его точно преследовали: редкие лица прохожих, на которых отражалась хоть какая-нибудь реакция на пробегавшего мимо солдата Федерации, в мгновение ока превращались в жуткие физиономии чудовищ, которых Дин не раз видел во время наркотических припадков.
На одном из больших перекрестков Дин, вынужденно остановившись, увидел, как в его направлении двигаются три таких же сторожевых дрона, как и в тюрьме. В голове вроде бы прояснилось, и Дин вовремя понял, что ни в коем случае нельзя выхватывать пистолет и отстреливать их. А еще он понял, что нужно избавиться от чипа.
Он развернулся на месте и, проталкиваясь через возмущенную толпу, помчался в противоположную сторону, к спасительным переулкам. В сумерках, царивших здесь, можно было в крайнем случае выстрелить, но теперь на Дина накатила паника. Если за ним уже вылетели дроны, это значит, что его исчезновение давным-давно заметили, а надрывающийся на руке чип служит роботам приманкой.
Дин ворвался в какой-то закоулок, поросший сухой травой и заполненный низкими, на вид заброшенными строениями. Упав около одного из таких строений, он панически стал искать нож в карманах штанов.
Идея сбежать уже казалась безумной и безнадежной, он боялся смерти и боли, но уж лучше он умрет здесь от кровопотери, чем в казармах – на электрическом стуле.
От первого надреза все тело свело жуткой судорогой.
Кас подпрыгнул на месте, услышав сдавленный, почти нечеловеческий вой где-то за стеной гаража. Он автоматически прижался к машине, хотя ничего, что грозило ему какой-то опасностью, не совершил. Инстинкт самосохранения бил во все колокола, но в крике за гаражами было столько боли, что Кас понял: прятаться в гараже, пока жуткий звук не утихнет, он не сможет.
«Что могло там произойти?..»
Был только один способ выяснить. Взяв с собой увесистую железную палку (и внутренне посмеявшись над столь детским орудием защиты), Кас с опаской вышел из гаража и завернул за угол – именно оттуда доносились крики.
То, что он увидел, заставило его разжать пальцы. Железная палка с грохотом ударилась о землю. Мужчина с окровавленным правым предплечьем и ножом в другой руке поднял на Каса прищуренные, больные глаза. Взгляд его спустился на нагрудный карман инженерской куртки, и после этого он хрипло выдавил:
– Прошу, пощадите… не надо, пожалуйста, пощадите…
4. Reapers
У Каса чудом нашлась аптечка. Однако куда большим чудом он считал то, что ему удалось убедить окровавленного и обессиленного человека за гаражом в своих мирных намерениях. Кас догадался, что так перепугало мужчину – тот дернулся при виде логотипа Федерации. А когда он убрал с руки незнакомца кровь, то с ужасом осознал, что тот вырезал чип. Тот самый чип, который Кас не раз видел вшитым в руки людей, которых уже и людьми-то нельзя было назвать.
Этого парня, как выяснилось, звали Дин. Он почти не разговаривал, но зато Касу удалось убедить его разрешить оказать себе помощь. Взгляд Дина был практически всегда устремлен в одну точку. Кас вспомнил всевозможные курсы по медицинской помощи и постарался сделать как можно более тугую повязку. Тем не менее, сквозь бинты все равно медленно проступали алые пятна.
– Кто ты?.. – вдруг просипел Дин, взглянув, наконец, на Каса.
– Меня зовут Касти… Кас. Я Кас. Я инженер дронов, поэтому на куртке этот…
– Мне конец, да? – слабо усмехнулся Дин, часто заморгав. – Сдашь меня, верно?
– Я не собирался тебя…
– Значит, они сами придут, – прервал его Дин, нервно усмехнувшись краем губ. – Лучше сдай меня. Тебе же лучше. Иначе они прошьют тебе череп проводами и компьютеризируют мозг безо всякой подготовки. Либо сдохнешь, либо станешь дроном нахрен, понял? Дроном, так-то. Ты их делаешь, эти штуки, да? Ты там, в лабораториях, крутая шишка?
Кас опешил от количества вопросов и от меняющегося тона, которым их задавали. Вначале – хмурая уверенность, потом – животный страх, потом – напор и угроза.
– Слушай, успокойся, я не собираюсь тебя сдавать, и сюда никто не придет, – миролюбиво поднял руки Кас.
– Прикинь, у меня из башки как будто тонну свинца вынули, – вдруг поделился Дин. – Знаешь, инженер дронов, а тебе ведь никогда не вшивали в руку такую хрень, да? – осведомился он, почти весело взмахнув перевязанной рукой.
Кас решил, что стоит постараться поддержать беседу в том русле, которое задавал Дин.
– Нет. Не вшивали.
– А скажи, инженер дронов… ты же делал их, да? Делал эти чипы?
Кас напрягся. В голосе Дина опять забрезжила тревожная угроза.
– Послушай… Дин… будь моя воля…
– Делал ты их или нет?
– Да. Да, я делал и чипы в том числе.
Кас почти с удивлением отметил, как скрутило его изнутри от этих слов и от зрелища, представшего перед ним. Ведь Дин – беглый солдат Федерации, который вырезал чип у себя из руки. Вполне возможно, по базам он сейчас числится, как мертвый, но побег не мог остаться незамеченным. За Дином идет охота, а он, Кас, не только не препятствует беглому солдату в его «преступных действиях», но и дает ему укрытие и перевязывает его раны. А теперь, судя по выражению лица Дина, тот мог придушить своего спасителя прямо на месте за признание, которое Кас только что произнес.
– И что? Найдут меня теперь или нет? – неожиданно спокойно осведомился Дин.
– В каком смысле?..
– В смысле – если я вырезал к собачьим чертям этот чип, меня найдут? Во мне есть еще какой-нибудь маяк? – раздраженно уточнил Дин. – Или все? Скрылся?..
Теперь в голосе беглого солдата звучала надежда. Каса разрывало от противоречивых чувств. С одной стороны, он сам сейчас ставил себя под угрозу: стоит Наоми узнать хотя бы о присутствии в его гараже беглеца – и им обоим конец. С другой стороны… этот человек бежал из казарм, он распотрошил себе руку, чтобы вытащить оттуда уничтожавшую его вещь, в изготовлении которой участвовал и Кас.
Дин пока не сказал ни одного обвиняющего слова, но Кас ощущал свою вину в воздухе, она почти искрилась, укалывая жгучими остриями кожу.
– Маяка в тебе больше никакого нет, – хрипло выпалил Кас, – но… но ты должен понимать, что…
– За мной погоня, да? – закончил Дин, играя желваками. – Погоня. Они все знают, все видят, всех найдут.
Все слова застряли у Каса в горле комом.
Дин ничего не говорил.
Но в глазах читалось: это ты, ты в этом виноват, ты работаешь на это – на то, чтобы они все знали, всех видели и всех находили.
– И тебя найдут, – внезапно добавил Дин, заставив Каса вздрогнуть от актуальности этих слов. – Мы – всё, инженер дронов. Мы закончились.
У Каса потемнело перед глазами от страха. В ушах раздался даже не стук, а грохот: он лучше кого-либо еще знал, что Дин прав, что они теперь оба поставлены против всей Федерации.
Там, в углу гаража, стояла машина, на которой можно было уехать прямо сейчас, если постараться. Но Кас знал, что далеко им не уехать, даже если бы машина была последнего года выпуска. Наоми наверняка сообщили о побеге солдата: шутка ли, ни разу еще не случалось такого. Все, кто попадает в казарму, остаются там навсегда – это непреложная истина. Кас знал, что делает его жена с теми, кто осмеливается хотя бы подумать о разрушении таких истин.
На языке вертелось слово «беги». Или «вон отсюда». Но даже если Дин послушает и покинет гараж, Кас погиб. Окончательно и бесповоротно. Его выследят. Наоми коротко улыбнется ему и спросит, почему Кас, прежде чем дать преступнику уйти, перевязал его рану. А когда Кас промолчит, потому что страх ледяным ошейником перехватит горло, Наоми – как и говорил Дин – прошьет ему мозг проводами.
Наоми сделает это все с той же короткой улыбкой, не запачкав своего аккуратного серого костюма. Из ее строгого пучка волос не выбьется ни одна прядь.
Кас вскочил со стула и тотчас отшвырнул его прочь. Что-то разбилось.
– Твою мать… – выдохнул он, ощущая, как паника затуманивает разум. – Твою мать. Какого черта…
– Инженер дронов боится своих детишек? – с почти пьяным смешком осведомился Дин. – Ну надо же.
Кас вскипел и, опрокинув столик с бинтами и аптечкой, схватил Дина за грудки.
– Давай, – выдохнул тот ему в лицо, обдав запахом ацетона. – Давай, приложи меня к стенке, как следует, чтоб не мучился. Или, может, вошьешь чип обратно? Ты же умеешь…
Пальцы Каса, сжимавшие ворот грязной армейской футболки, моментально ослабли.
– Что мне делать? – тихо спросил он у беглого солдата Федерации, с которым был знаком от силы полчаса. – Что мне тогда делать? А? Бежать с тобой, что ли, а?
Дин посмотрел ему в глаза, и этот взгляд длился от силы одну секунду, но тем не менее Каса опять обожгло болезненной надеждой, которая отозвалась и в нем самом.
У них есть машина. Кас сдуру доехал сегодня до гаража на общественном минивене, но Импала, которую он починил, могла ехать, а у него вполне могли найтись запасные электрогенераторы. На них теоретически можно будет доехать до городской черты, а потом…
– Куда? – вслух закончил Кас, неотрывно глядя на Дина.
– Граница с Канадой, – неожиданно ответил Дин, и у него самого вытянулось лицо, как будто он и сам от себя не ждал этого ответа.
– Что?..
– Канада. «Здесь вам не Канада».
Дин нахмурился, явно стараясь вспомнить, где он мог это слышать.
– Кто-то из генералов… говорил… я слышал, что…
– В Канаде нет режима? – тихо переспросил Кас, сжимая пальцы в кулаки. –Там… там нет дронов?
– Я не знаю.
Кас иногда слышал слово «Канада» из уст Наоми, но жена никогда не вдавалась в подробности. Он слабо представлял себе, где находится Канада и как туда попасть, но если и Дин слышал о том, что там может быть надежда на спасение, значит, попасть туда надо.
Дикторы на телевидении никогда не говорили о других странах. Все, что можно было услышать – это «мир на нашей стороне». Если верить дикторам, то в мире нет места, где можно было бы скрыться от дронов.
– Слышишь, инженер дронов. Кас. Кас!
– Что.
У Каса не было сил на вопросительную интонацию. Ему хотелось, чтобы все это оказалось сном. Может быть, он бы сейчас многое отдал за то, чтобы проснуться под гимн Федерации, точно зная, что жена, улыбнувшись ему, не компьютеризирует его мозг.
– Я… я жить хочу, – сказал Дин, грубо развернув его за плечо и заставив смотреть на себя. – Я подохнуть здесь не хочу, понимаешь? Ты знаешь, где Канада?
– Нет. Нет, я не знаю, где это место.
Дин скорчился, но тут же стал говорить снова.
– Значит, найдем. Слушай, инженер, давай найдем, а? Я прошу тебя. Нам убираться надо. Нам здесь жизни нет.
– А там – есть? – спросил Кас, глядя на разгладившееся лицо Дина и его посветлевшие глаза. Беглецу стало лучше, чего сам о себе Кас сказать не мог.
– Есть. Есть, понял меня? У меня пистолет есть, электрошокер и нож.
Кас издал всхлипывающий смешок. У Наоми есть армия дронов, которая отправится в любую точку США по одному нажатию кнопки. А Дин с таким азартом говорил про свой пистолет, электрошокер и нож, как будто это давало им хоть толику надежды.
– Ты здесь остаешься, а? И меня оставляешь?
«Не смей делать меня ответственным за тебя, – хотел рявкнуть Кас. – Не надо давить мне на жалость. Ты мне никто, беглец. Я не только имею право пристрелить тебя, это – моя обязанность. Убирайся вон. Хотя, впрочем, мы все равно уже мертвецы. Ходячие мертвецы».
Вот что хотел сказать Кас.
– Садись в машину, – выдавил вместо этого он. – Садись.
Кас пару раз чуть не раскрошил дверь гаража, прежде чем приноровился управлять обновленной Импалой. Дин с нескрываемым интересом разглядывал панель управления, причудливо совмещавшую в себе совсем старые части и высокотехнологичные улучшения, поставленные Касом.
– Куда мы поедем? – спросил он, не отрывая взгляда от руля.
– К черте города, – выдал Кас единственный возможный вариант. – Если хотим бежать, нам нужна карта.
– А у тебя ее нет? – Дин старался говорить ровным тоном, но Кас опять почувствовал в нем обвиняющие нотки.
– Большие карты есть только в операционных центрах, – неохотно признал Кас. –Политическую карту мира видели только люди, в распоряжении которых такие вещи, как, например, центр управления дронами. Всеми дронами.
– Вот как, – с нескрываемой злобой процедил Дин. – Твоя жена тоже среди этих людей, да?
Кас с такой же злобой сжал руль. Хотелось швырнуть Дину в лицо тираду о том, что не все такие безумные и храбрые, как он. Что он, Кас, вначале думал, что действует на благо своей страны. Что он восхищался Наоми, восхищался ее стальной хваткой и твердостью, с которой она поддерживала режим. И что когда он осознал, что его жена – чудовище, а он сам – начальник отдела по сотворению таких же чудовищ, то он попросту…
«Что я – попросту? Омертвел? Замкнулся в себе, чтобы не сойти с ума? Что я вообще могу противопоставить человеку, который час назад бежал из казарм и вырезал из собственной руки чип Федерации?», – думал Кас, ощущая, как ветер, врывающийся в салон из окна, треплет его давно не знавшую расчески шевелюру и приносит с собой запах дорожной пыли и горячего металла.
– Послушай, – сипло заговорил Кас, стараясь не выдавать собственное раздражение, – ты не знаешь обо мне ничего. Ни как я живу, ни что у меня в голове. Тем не менее, у меня хватило смелости и безумства, чтобы не прикончить тебя прямо там, на месте. Когда ты умолял меня о пощаде.
Молчание Дина было настолько угрожающим, что Кас постарался сделать вдох между словами как можно скорее.
– Все, что сейчас со мной происходит – из-за тебя, – дивясь собственному нахальству, продолжил он. – Моей вины в том, что моя жена – одна из столпов режима дронов, нет. Но теперь я могу сдохнуть в любую секунду, потому что помог преступнику. Потому что я сам – преступник. Все, что со мной происходит – это из-за тебя, – с нажимом повторил Кас, на мгновение переведя взгляд с дороги на Дина.
Тот опять смотрел в одну точку – на дворник машины. Губы Дин при этом сжал так, как будто в следующую секунду оттуда мог вырваться такой поток ругательств, какого Кас в жизни не слышал.
– Значит, мы квиты, – неожиданно тихо сказал в ответ Дин, моментально расслабившись. – Потому что и чип мне вшили в руку не без твоего участия. Пусть и не прямого. Но ты стоишь за всей этой херней, и не думай, что, раз уж ты меня не прикончил, я буду трепетать перед тобой, словно… твою мать, Кас.
Кас быстро проследил за взглядом Дина и посмотрел в зеркало заднего вида.
Дроны.
Целый отряд дронов.
– Пусть эта хрень едет быстрее, Кас!!! – почти истерически заорал Дин.
Кас вдавил педаль газа в пол, молясь, чтобы электрогенератора хватило хотя бы на полчаса, потому что если Импала заглохнет посреди городской дороги, и если его сейчас окружат жуткие черные машины, которых он сам создал, то он рехнется, он абсолютно точно рехнется.
Руки дрожали, но он вертел рулем, стараясь оторваться на поворотах, укрыться в переулках, хоть где-нибудь.
…Дин вжался в сиденье, не в состоянии оторвать взгляда от зеркала заднего вида. Черная точка с мигающим красным огоньком неумолимо увеличивалась, а за ней были еще черные точки, и еще. Еще немного – и они откроют стрельбу. И никакие городские жители не станут им помехой.
– Кас, они сейчас стрелять будут. Кас, твою мать!
– Заткнись! – рявкнул Кас, внезапно отрезвленный паникой Дина. – Их надо снести, мы не уедем. Стреляй в них!
– Стреляй в красный огонек, – процедил Кас, деревянными руками ворочая руль из стороны в сторону. – Понял меня? Иначе попадешь в броню и потратишь заряд.
Откуда в нем появилось это? Кас редко кому-то приказывал, обычно было достаточно спокойно сказать, и подчиненные все исполняли. Он не мог представить себя в экстренной ситуации вплоть до этого момента. Видимо, человека здорово меняют готовые выстрелить дроны на хвосте.
– Выровняйся, – выдохнул Дин, когда от очередного резкого поворота его прижало к дверце машины, и прицел сбился. – Буквально… на пару секунд…
Кас не знал, почему он доверяет беглому солдату, который, вдобавок, может банально промахнуться. И тем не менее, он сбросил скорость, чтобы дать Дину время до следующего поворота.
Раздался выстрел, и неожиданно громкий для ушей Каса хлопок на секунду задержался в его ушах.
– Газуй! – заорал Дин. – Газуй, давай, давай, живее, я сбил эту тварь!
«Я сбил эту тварь».
Кас уже почти машинально вдавил в пол педаль газа, и Импала жалобно взвыла. Двигатель опасно зажужжал, но Кас понимал: потеря скорости для них сейчас так же смертельна, как и отказывающий электрогенератор.
Дрожащим шепотом умолять двигатель не взрываться прямо сейчас от перегрева – не самая лучшая идея, особенно когда делает это инженер дронов. Тем не менее, именно этим Кас и занимался, в перерывах закусывая губу до крови на особо резких поворотах. «Прямо», – в какие-то моменты бросал ему Дин, перезарядив пистолет и вновь высунувшись из окна. И Кас приносил в жертву драгоценные километры в час, всякий раз с ледяным страхом доверяя свою жизнь человеку, с которым был знаком несколько часов.
Дроны открыли стрельбу. Дин стал промахиваться, потому что был вынужден беречь руку и уворачиваться от выстрелов. Кас уже слышал, как хлюпает повязка на раненой руке Дина. По-хорошему, нужно было ее немедленно менять, иначе открывшееся кровотечение быстро решит исход этой короткой гонки.
– Я в норме, – грубо отрезал Дин, как будто услышав мысли Каса. – Рули. После следующего поворота сразу выравнивайся.
Кас коротко кивнул, на мгновение зажмурившись от барабанной триоли выстрелов, врезавшихся в капот Импалы.
Он прошел поворот как будто во сне. Он не чувствовал рук – ему казалось, что вместо конечностей у него свинец, и тем не менее, машина все еще ехала. Двигатель не взрывался. Он еще жив.
«Жив».
Это слово очень быстро обретало цену.
Дин шумно вдохнул, а потом резко развернулся и сделал один выстрел – но не в красный огонек, как говорил Кас, а в крайнюю панель дрона, отвечавшую за равновесие в воздухе. В зеркале заднего вида Кас увидел, как дрон дернулся и спикировал в сторону и вниз – как раз на двух соседних роботов. Через несколько секунд раздался взрыв.
Дин ввалился обратно в салон, будто бы удивляясь самому себе. Он тяжело дышал, а повязка больше напоминала насквозь промоченную тряпку на руке – однако за ними больше не было погони, и в этом была только его заслуга.
Кас до сих пор не мог выровнять дыхание, но вот чуть-чуть сбавить скорость и ехать более-менее спокойно – а трасса позволяла, поскольку им удалось покинуть район мегаполиса – у него получилось. А еще он мог позволить себе один взгляд на Дина – чтобы убедиться, что не ему одному в этой машине страшно за свою жизнь, не у него одного расширены от ужаса зрачки, но, что самое главное – что не он один остался в живых.
5. The Handler
– Это твоя ошибка, Кроули. Твоя.
Полковник Фергус Кроули почти бесшумно выдохнул сквозь зубы. Последнее, что было ему нужно – чтобы перед маячившим на горизонте повышением из его казарм сбежал солдат. А теперь еще эта стерва смеет его в чем-то обвинять.
– Ты говоришь так, словно не твой муж сидел с дезертиром в одной машине, – парировал он, оборачиваясь, чтобы увидеть свою собеседницу в абсолютной ярости: со сжатыми в тонкую линию губами и потемневшими от гнева глазами. – Не подскажешь ли, как они умудрились спеться? Почему начальник инженерного отдела не пустил пулю в лоб рядовому Винчестеру или как минимум не донес на него тебе, Наоми?
– Поведение Кастиэля может иметь какие угодно основания, – отрезала Наоми, раздраженно щелкнув пальцами. – Я хочу знать, почему побег из казарм Федерации в принципе возможен. Я хорошо вижу, Кроули, я видела план финансирования казарм. С экранов телевизоров мы говорим о том, что режим нерушим. Поздравляю, полковник Кроули – твой подопечный его нарушил.
– Не без помощи твоего гнилого муженька! – не вытерпев такой наглости, хрипло взревел Кроули и в несколько шагов пересек кабинет. – Если бы он не помог ему, Винчестер бы сдох от кровопотери. Или его отыскали бы дроны. Нет такого места в этом городе, куда они не смогут добраться…
В одно мгновение Кроули с крика перешел на вкрадчивый, почти медовый шепот. Наоми поморщилась.
– …а вот чем дальше от мегаполиса, чем дальше от плазменных экранов, чем дальше от благ Федерации – тем хуже. О, ты знаешь это так же прекрасно, как и я, моя дорогая Наоми. Поэтому ведь я и посылаю солдат патрулировать маленькие городишки, окраины и деревни, верно? Потому что там у тебя нет твоего любимого «я нажму на кнопку, и ты умрешь».
– Отодвинься от меня, дрянь.
– А хочешь, я расскажу тебе, в чем заключается план твоего мужа? – не обращая внимание на презрение Наоми, продолжал Кроули. – Можешь считать, я уже вижу его насквозь, этого интеллигентного таракана, которому давно пора было вживить в мозг провода. Он раздобудет карту. Живо сориентируется. Ограбит с Винчестером пару арсеналов. Направится на поиски идеальной жизни где-нибудь, например, в Канаде…
– Закрой рот, – Наоми вихрем взметнулась со своего места. – Закрой рот, полковник, и отойди, иначе я быстро позабочусь о том, чтобы твоя похотливая туша оказалась там, куда, по твоим заверениям, направляются Кастиэль и рядовой Винчестер – в деревне.
Кроули похабно ухмыльнулся и схватил ее за воротник безупречного серого костюма. Никто не позволял себе подобного.
– Все восхищаются твоей хваткой, – выпалил он ей в лицо. – Императрица дронов, ты сама как дрон, и этого не замечаешь. Прости мне мои человеческие слабости, Наоми, и уясни: именно на моей похоти, возможно, зиждется мой авторитет перед роботами. Именно с ее помощью я не подчинюсь им. Я, в отличие от тебя, очень хорошо вижу дыры в режиме, я тебе не программа, которая заточена на безупречное следование канонам Федерации! Знаешь что, Наоми? Даже у Кастиэля больше шансов стать руководителем дронов, чем у тебя – удержаться на этом месте.
– Кто тебе дал право так рассуждать? – холодно осведомилась Наоми.
– О, дорогая, пусть надо мной стоит пара-тройка генералов и неприступная ты, но я – человек, и я им останусь, пусть даже экземпляр из меня тот еще, – картинно развел руками Кроули. – А тебе даже мозг компьютеризировать скоро не понадобится – он у тебя и без того похож на компьютер.
Наоми долго мерила его ледяным взглядом. Кроули глаз не отводил.
– Хочешь что-то мне доказать, полковник? – в конце концов осведомилась Наоми все тем же ровным тоном. – Считаешь, что ты лучше всех знаешь, что происходит и как обратить это на пользу Федерации? Вперед, Кроули. Я хочу, чтобы по истечении двадцати четырех часов в этом кабинете находились оба дезертира. Тогда сможешь ликовать и дальше.
Кроули смотрел на нее так, словно хотел что-то сказать, но хорошо понимал, что смысл слов до Наоми не дойдет и сожалел об этом. Однако в следующую секунду в его глазах вновь заиграли алые огоньки и он, коротко ухмыльнувшись, покинул кабинет Наоми.
– Нужно сменить тебе повязку, – сухо сказал Кас, вернувшись из придорожного магазина с охапкой бинтов и антисептиком.
Дин дернулся, услышав его голос, и тупо взглянул на свою правую руку. Старая повязка настолько пропиталась кровью, что даже оставила след на брюках.
– Ага.
Сняв старые бинты, Кас смоченным куском ваты протер место раны. Дин поморщился, увидев искореженный разрез в виде буквы «F», покрывшийся корочкой.
– Шрам останется, – процедил он.
– Разумеется, – ответил Кас. – И это еще большое везение, что только шрам.
Дин хмыкнул в ответ что-то невразумительное, а потом внимательно уставился на лобовое стекло Импалы.
– Я не понимаю, почему ты мне помогаешь.
– Ты решил спросить это после того, как превратил в металлолом дронов, которые хотели нас убить? – осведомился Кас, аккуратно делая узелок на повязке.
– Нет. Я решил спросить это после того, как ты послал сладкую жизнь к чертям ради меня.
Кас внутренне поморщился, хотя и не подал виду. «Послал сладкую жизнь к чертям ради меня» – это Дин рановато сказал. Но не говорить же ему, что он… просто вовремя попался. Как раз в тот день, когда Кас внутренне был готов наплевать на все и броситься в горящую бездну вместо того, чтобы медленно жариться на ее краю.
– Не подумай, что я вдруг воспылал к тебе нежными чувствами, – поспешно и нарочито грубо добавил Дин, увидев, как Кас напряженно нахмурился, – просто, если…
– Что – если?
– Если такие милосердные и думающие, как ты, еще существуют, то у этого мира есть надежда.
Кас взглянул на него, пытаясь понять, к чему он клонит.
– Надежда на что, Дин? Если режим дронов установлен по всему миру, то можешь мне поверить – у него нет надежды. Такие, как я, в нем умирают. Такие, как ты…
Он запнулся.
– Умирают тоже, – хмыкнул Дин. – Понятно. Ты закончил с этим? – он кивнул на повязку – требовательно, хамовато, как будто Кас действительно был ему должен.
– Закончил, – буркнул Кас и резко захлопнул дверь машины.
«Чего он хочет? Поднять революцию? Устроить бунт? Не все у него в казармах выбили, видимо…».
…Наваливалась тяжелая ночь, а вместе с ней – тревожное предчувствие опасности. И Кас, и Дин знали: на пропускном пункте при выезде из большого города им придется несладко. Особенно хорошо это понимал Дин, когда осматривал обойму.
– Пять патронов осталось, – процедил он. – У тебя, разумеется, никакого оружия в этой машине нет?
– Нет. И, Дин…
Дин выжидающе уставился на Каса.
– Ты… ты собрался убить там всех?
– Я открыт для твоих предложений, инженер, – презрительно скривил губы Дин.
– Я не убийца, – выпалил Кас, сжав руль. – Я не собираюсь…
Дин резко выбросил руку вперед и крутанул руль в сторону обочины так, что Касу пришлось затормозить, чтобы машина не перевернулась.
– Ты рехнулся?! – взревел Кас, когда облако пыли, поднятое раскаленными от внезапного торможения колесами, чуть-чуть осело. – Ты нас чуть не угробил!
– Да, я рехнулся, – не отрывая от него потемневшего взгляда, произнес Дин. – Как и ты, если решил, что мы с ветерком доедем до Канады, и мухи не обидев. Знаешь что, если для тебя это все это больше похоже на дорогу к самоубийству, то пошел ты, Кас.
Он протянул ему нож, и Касу ничего не оставалось, как взяться за рукоятку.
Они ехали еще где-то минут десять, и наконец вдали показались тусклые огни пропускного пункта. Дин громко щелкнул затвором пистолета.
– Сбавь газ, – сказал он, напряженно вглядываясь вдаль. – И фары выключи.
Фары Кас догадался выключить и без ценных советов.
– Что, вот так откроем стрельбу, как только подъедем ближе? – нервно осведомился Кас, ощущая, как дрожит правая нога на педали газа.
– На пропускные пункты обычно ставят не больше пяти человек, – пробормотал Дин. – Стрелять начнем прямо там, я в такой темени издалека ни в кого не попаду. Нож держи наготове. Сразу выходи из машины. Постарайся не попасть под какой-нибудь заряд. У этих ребят с собой явно будет что-то покруче моих пяти патронов.
…У них действительно было.
Дин понял, что стрелять бессмысленно, когда над пропускным пунктом вдруг вспыхнули тревожные красные сигнальные огни.
– Немедленно остановиться, – раздался механический голос… отовсюду. Дин вжался в сиденье: узнал. И не просто узнал, а теперь расценивал все сказанное этим голосом, как приказ. – Немедленно остановиться. В случае неповиновения вы будете уничтожены.
После этого Фергус Кроули позволил себе ухмыльнуться в громкоговоритель:
– Хотя, если быть откровенными, вы в любом случае будете уничтожены.
В мозгу Дина бились две мысли: «Как же так?» и «Как будто ты не знаешь, как же так».
Каса забрали в передержку. Скорее всего, этому парню конец: он, как какое-никакое высокопоставленное лицо, будет ждать суда или просто свою женушку, чтобы она пришла и посмеялась ему в лицо.
Дин отрешенно размышлял о нелегкой судьбе Каса, пока его самого, не щадя раненой руки, волокли в камеру, где, он не сомневался, уже было готово нужное для компьютеризации мозга оборудование. Боли он практически не чувствовал из-за моментальной инъекции того самого препарата, который в его организм обычно поставлял вырезанный из руки чип. В иной ситуации Дин явно думал бы о Касе меньше.
«Жаль его. Придурок милосердный. За лишние сутки моей жизни отдал всю свою. Герой, блин, хренов».
Дина тяжело взвалили на громоздкое кресло, провонявшее металлом и чем-то паленым. Перед глазами все плыло, но он заметил, что те двое, которые его тащили, выглядели как-то странно…
– А вы, ребята…
Его взгляд натолкнулся на какой-то странный сплав проводов и паленого металла – как раз на том месте, где, по логике, у людей располагается левый глаз.
– Познакомься, рядовой Винчестер, – начал говорить Фергус Кроули, стоявший рядом. – Узнаешь своего старого товарища?
Дин вновь перевел взгляд на компьютеризированного парня и понял, откуда взялся расплавленный металл на его лице.
– Т-Том?..
– Нам пришлось здорово поволноваться из-за тебя, – сахарно улыбнулся Кроули, наконец выйдя на свет. – Степень лично моего волнения была такова, что я решил на всякий случай компьютеризировать всех, кому ты когда-либо в своей жизни мог говорить что-нибудь, кроме «да, сэр».
Свинцовая, наркотическая тяжесть навалилась на Дина. Он не мог оторвать взгляда от Тома, хотя выглядел тот со своим расплавленным глазом пугающе. В раненой руке на полную силу пульсировала боль, которую Дин теперь мог ощущать во всей ее красе. Он зашипел, дыхание сорвалось.
– Понимаешь ли ты, рядовой, что я только что сказал?
Дин не мог сам поднять голову – хотелось сжаться в комок, свернуться в углу и провалиться в забытье. Кроули грубо схватил его за подбородок и резким движением стукнул макушкой о высокую спинку стула.
– Понимаешь ли ты, рядовой, что я только что сказал? – чеканя слова, повторил вопрос Кроули.
– Да, – выдохнул Дин, пытаясь вцепиться пальцами в подлокотники.
– Своему напарнику, рядовой, ты говорил что-либо, кроме «да, сэр»?
– …Да.
– Значит, этот стул пустовать будет недолго.
Кроули отошел от стула и вытащил что-то из нагрудного кармана аккуратно выглаженного черного костюма.
– Знаешь что, рядовой? Если бы не твое маленькое хирургическое вмешательство, – взгляд Кроули опустился на кровоточащую руку Дина, – тебе, может быть, было бы не так больно.
Кас, хотя и многое повидал, будучи максимально приближенным к оплоту режима в Американской Федерации, все же был всего лишь начальником инженерного отдела. Он редко видел компьютеризированных солдат, никогда не чувствовал на себе холода металлических наручников, а самое главное – ни разу в жизни не бывал в камерах, охраняемых дронами с автоматически наведенным на заключенного прицелом.
В Дина вогнали целый шприц препарата, у которого в названии была только одна буква – F. Кас хорошо знал, как действует этот препарат. В глазах своего невольного напарника он увидел очень запоминающуюся смесь ужаса и боли, а потом взгляд Дина обратился в никуда. F то полностью затуманивал мозг, делая любое внушение делом пары секунд, то, наоборот, максимально обострял все ощущения, причинял боль, вводил в бешенство.
Кас съежился на убогой скамеечке, которая, очевидно, было сделана специально для того, чтобы ни один человек нормальной комплекции на ней не помещался.
«Нужно сделать что-то».
Он пытался закрывать глаза, наивно полагая, что от этого воображение перестанет рисовать ему картины происходящего сейчас с Дином.
Ему казалось, что даже без препарата F его собственный мозг вполне неплохо занимается самоистязанием.
Он раздраженно подвинулся на скамейке. Помимо самой ее конструкции что-то в заднем кармане мешало Касу сидеть. Он выудил оттуда небольшой плоский прямоугольный предмет и даже не сразу понял, что это такое.
А потом, когда до Каса дошло, что это универсальный ключ-программер из инженерного отдела, ему хватило одного взгляда на пролетающего мимо маленького дрона-охранника, чтобы составить дальнейший план действий.
Жуткие картины пыток моментально исчезли. Кас медленно поднялся на ноги. Мозг инженера получил задачу, и теперь Кас чувствовал новый прилив сил. Нужно было привлечь к себе дрона-охранника, но не заставить при этом автоматическую пушку сработать.
Кас сделал глубокий вдох и с хрипом обрушился на пол.
Дин отплевывался от крови и наивно ждал, когда же мозг отключится из-за болевого шока. Вокруг него с негромким жужжанием летал дрон, то и дело мигая красным огоньком видеозаписи. Дин дождался, когда во рту скопилась кровавая слюна, и плюнул прямиком в объектив, когда дрон подлетел к нему чуть ли не вплотную.
Кроули флегматично смерил Дина долгим насмешливым взглядом и аккуратно протер объектив платочком.
– Это ты так мне демонстрируешь свой бунтующий дух? Мне нравится. Нам в архивы как раз такое и надо. Чтобы можно было наглядно проиллюстрировать, что ждет таких бунтарей, как ты.
На ответ у Дина сил не хватало. Даже после этого плевка он жадно глотал воздух и сипел, пытаясь унять головокружение и боль.
– Ну что, лапочка. Прелюдиями мы с тобой развлеклись, теперь давай ближе к телу, – хищно ухмыльнулся Кроули, вертя в руках новый чип. – Протяни ручку, детка.
Дин дернулся, когда изрезанной, незажившей кожи коснулся металл чипа, но Кроули одним нажатием кнопки перетянул ему ремнями шею и запястья. Когда пальцы этой сволочи вдавили чип прямо в рану в форме буквы «F», Дин издал беззвучный булькающий крик – на больше просто не хватило дыхания.
– Добро пожаловать в новую старую жизнь, – прошептал Кроули, вжимая чип все глубже и любовно наблюдая за тем, как металл погружается в темную венозную кровь.
Это было в тысячу раз хуже, чем любые пытки, которые применялись там, в казармах. Препарат не давал мозгу отключиться, а чип входил все глубже – Дину казалось, что полностью погрузить руку в огонь было бы не так больно.
Свободной рукой Кроули нажал на кнопку на пульте управления, и дрон, переместив камеру чуть вверх, обнажил два стерильно блестящих острия, выдвинув их в направлении глаз Дина. Последний крепко сжал веки от боли, но хорошо услышал характерное жужжание. Сердце забилось чаще.
– Мой любимый момент, – с азартом поделился Кроули. – Жаль, что все вы умираете раньше времени, пропускаете самое…
Кроули не успел закончить фразу. Его прервало пищание, которое вдруг издал дрон с лезвиями. Дин от неожиданности распахнул глаза, хотя бросал все силы на то, чтобы не открывать их, не видеть этих приближающихся жутких лезвий.
– Что за?.. – Кроули напряженно уставился на завибрировавшего дрона и еще раз, с большим усилием, нажал на кнопку. Пищание усилилось, а потом дрон развернулся в воздухе и направил острия на того, кто им управлял. Рука Кроули метнулась к кобуре, он даже успел выхватить пистолет, но выстрелил он уже в пустоту, поскольку спустя какую-то долю секунды в его глаза вонзились наэлектризованные иглы.
Название: Road In Piece
Автор: Ирландский Эль
Бета: AnnaSota, Mihailina
Размер: миди, ~16 000 слов
Пейринг/Персонажи: Дин|Кастиэль
Категория: джен
Жанр: AU, ангст, даркфик, антиутопия, road!story, сонгфик
Рейтинг: R
Предупреждения: смерть персонажей, насилие, ER у одного персонажа
Ссылка на скачивание: .doc
Краткое содержание: У них нет ничего, кроме наивных мечтаний о побеге из компьютеризированного, лишенного разума и сознания общества, старой машины и друг друга. А скоро не будет и этого.
Примечания: Фик написан по мотивам альбома группы Muse "Drones". Для большей атмосферности настоятельно рекомендуется к прослушиванию.
Читать
На темных дорогах очень любят объявлять цену в конце пути (с)
Сергей Лукьяненко
Сергей Лукьяненко
1. Dead Inside
…Как же он устал просыпаться под гимн Федерации.
– Доброе утро, дорогой.
Утро не было добрым. Утро никогда не будет добрым, если первыми звуками после пробуждения будут опостылевшие тягучие ноты гимна и отполированный голос диктора, сообщающий о том, как ликвидировали дезертиров, какие новые марки дронов выпущены и как будут расправляться с теми, кто не поддерживает великий прогресс Федерации.
– Доброе утро.
Наоми вставала рано – всегда раньше него, и Кас вдруг осознал, что за последние десять лет не видел ее без этого строгого макияжа, аккуратного серого костюма и нейтрального пучка на голове. «Доброе утро, дорогой» – и она уходит на работу, не выключив гимн и оставив Каса наедине с кажущимся неживым голосом диктора.
– Скоро может понадобиться твоя помощь, – сообщила Наоми, не глядя на вошедшего в кухню каса. – Отдел предложил несколько нововведений для партии дронов. Думаю, тебе стоит взглянуть на это и одобрить.
Кас подавил волну отвращения, поднявшуюся в горле после слова «дроны». Его профессия заключалась в том, чтобы поддерживать подобие жизни в этих металлических тварях, а хотелось принести в инженерный отдел бомбу, чтобы все они взлетели на воздух. Все, до единого. Он не появлялся на работе последнюю неделю, поскольку «его услуги не требовались». То, как Наоми произносила эту фразу, вызывало в нем страх. Кас откуда-то знал, что именно таким тоном она сообщает ставшим неугодными сотрудникам о том, что до следующего дня они не доживут. Гнетущий, щекочущий страх смешивался в нем с отвращением и радостью, что и сегодня «его услуги не требуются». Это означало, что можно уйти из совершенно чужого ему дома, где дни напролет звучит чертов гимн, приехать в гараж, убедить себя в том, что когда-нибудь это сумасшествие с дронами закончится.
– Завтра.
Наоми впервые за утро взглянула на него: короткий, острый, оценивающий взгляд.
– Что ж, завтра. Ты вправе распоряжаться своим временем так, как захочешь.
Кас тупо кивнул и одним быстрым движением залил в себя чашку эспрессо. От его рубашки пахло застарелым потом, и Наоми морщила нос, но ничего не говорила.
– До воскресенья включительно на проекте должна стоять твоя подпись.
Кас замер. Чашка из-под кофе застыла в дюйме от стола.
– Сегодня суббота.
– Да, именно.
Кас услышал ее ответ сразу перед тем, как дверь за ней захлопнулась.
Кто эта женщина? Почему она называется его женой? Почему он испытывает к ней ледяное отвращение, почему в доме так пусто? Что с ним происходило все это время? Наоми утверждала, что высокопоставленные люди – а они двое, безусловно, являлись высокопоставленными людьми – не подвергаются промыванию мозгов. Они руководят этим. Почему, в таком случае, Кас ощущал абсолютную пустоту внутри? Осознание неотвратимой, вездесущей власти дронов заменило все мысли. Кас мог либо думать только об этом, либо не думать вообще.
Видимо, это и есть способ промывания мозгов для «высокопоставленных людей».
- Каждый населенный пункт, оказывающий сопротивление, будет взят под усиленный контроль дронов…
Кас некоторое время стоял спокойно, даже не убирая пальцы с еще горячей чашки из-под эспрессо. Но в какой-то момент в голове как будто что-то щелкнуло: он резко оттолкнул чашку к краю стола, развернулся, оглядываясь по сторонам в поисках пульта. Пульта нигде не было. Сжав кулаки, Касподошел к телевизору и изо всех сил залепил по боковой панели. Телевизор издал недовольный треск, и экран погас.
Кас не мог здесь находиться. Все в этом доме было ему противно: от вычищенных роботами до блеска полок до терпкого, пряного, тяжелого шлейфа духов Наоми. Жена фактически отдала ему приказ: подписать бумаги о нововведениях до завтра. Как какому-нибудь дрону. Кас чувствовал, что еще немного – и он действительно превратится в очеловеченную версию дрона: устав думать о том, что от их гнета никуда не деться, он откажется думать вообще. И станет только исполнять приказы.
Накинув кожаную куртку, Кас выудил из комода сумку с инструментами и отправился прочь. Он любил уезжать из дома в гараж и возиться со старинной машиной, пытаясь переделать ее так, чтобы она ездила на электрическом генераторе. Касу хотелось вернуться в прошлое. Ему казалось, что полвека назад люди не могли ощущать такой пустоты, какую ежедневно ощущал он. Даже у себя в гараже он не мог с уверенностью сказать, что за ним не наблюдают вездесущие дроны, полагая, что он пытается соорудить какое-нибудь оружие, с помощью которого можно уничтожить чертов режим.
«А я бы не отказался, – вдруг подумал Кас одновременно с ужасом и со странным предвкушением. – Я бы, черт побери, не отказался…».
У него вдруг перехватило дыхание. Рука дрогнула – он не сразу попал ключом в замок гаража. Современный ему мир был пока еще далек от книг Оруэлла (которые Кас помнил довольно смутно и по чьим-то пересказам), но Кас испугался, что даже его мысли могут отследить. Привычную холодную пустоту и безразличие ко всему на свете – даже к уютному гаражу – вдруг заполнила шальная идея о… побеге? Бунте? О чем он думал? Кас не мог этого сформулировать, но сердце забилось чаще. Такого давненько не было. В последнее время он проживал дни только с одной целью: скорее лечь спать и забыться хотя бы часов на шесть.
Уничтожить режим.
Своими руками подорвать силу дронов. Ведь он – глава инженерного отдела главной федеративной корпорации, он имеет безраздельную власть над ними, он может сделать что угодно с их схемами, с их программой, с их механическими внутренностями. Он мог бы стать главой этого безмолвного бунта. Эти твари просто стали бы рассыпаться, и тогда, возможно, жена смотрела бы на него живыми, человеческими глазами. Улыбалась бы ему, а не своим наполовину компьютеризированным мыслям.
Кас горько усмехнулся, скинув с плеча сумку с инструментами. Даже если бы он всерьез вознамерился сделать это, у него ничего не выйдет. Он один. Слишком один. Хватит единственного косого взгляда рядового инженера и моментального сообщения начальству, чтобы Каса скрутили и отправили на такую промывку мозгов, которая не снилась даже федеральным солдатам. Да он никогда и не осмелится. Кас попытался представить себе, как проникает в аппаратную. Как дрожащими пальцами вводит пароль.
…И как его прошивает электрическим током, едва он нажимает на последнюю клавишу.
Кас резко сорвал покрытый пылью брезент с почти доисторической машины, которую он черт знает ради чего пытался переделать под современные электрогенераторы. Он никогда не собирался на ней ездить: бессмысленно, некуда, затратно – даже если выйдет перекорнать механизмы. Функция этой машины была проста – помогать Касу забываться, представлять, что нет дронов, нет режима, нет фанатичной жены. Что, закончив издеваться над двигателем, он сможет отправиться в какое-нибудь путешествие.
…Гайка легко встала на место – как будто машина сама хотела вновь ездить, пусть даже для этого требуется впустить в себя жуткий электрогенератор. Кас нажал на кнопку.
Работает. Ожила. Вот это да.
Ему подумалось, что, быть может, он и сам еще не настолько мертв, как ему кажется.
2. Psycho
- Засранец, – сплюнул сержант, раздраженно подкатывая правый рукав, от которого скорчившийся на корточках рядовой только что оторвал манжет. – Ты у меня, сука, сам с иголкой эту срань заделывать будешь…
Дин не реагировал, а пользовался моментом, чтобы отдышаться. Тело превратилось в одну сплошную болевую точку, вдобавок предплечье опять сводила электрическая судорога. Когда тебя вынимают из электрокресла, и на тебе нет стягивающих кожу ремней, тебе кажется, что будет легче. Так вот – ни хрена не легче, ни хрена.
Еще один пинок под ребра.
– Ничего, ничего. Я тебя научу обходиться без сраного кислорода. Вставай. Я сказал тебе встать, гнида!
Дин судорожно втянул в себя воздух и с трудом поднялся на подгибающиеся ноги.
– Если ты не будешь выполнять мои приказы, я тебя уничтожу. Это ясно?
Дин хрипло выкрикнул:
– Да, сэр!
– Если ты, гребанный мудак, еще раз посмеешь испоганить мне форму, я из тебя выпущу кишки. Это ясно?
– Ясно, сэр!
– А я сомневаюсь, – сержант подсечкой обрушил Дина обратно на пол, – что тебе, придурку, что-нибудь ясно. Ты же сраный псих, не так ли? Я тебя спрашиваю, – еще один удар под ребра, – псих ты или нет?!
– Псих!..
– Я не слышу твоего писка, рядовой!
– Я псих, сэр!
– Значит, ты подтверждаешь, что твои сраные мозги принадлежат мне, так ведь?
Дину не хватило дыхания, чтобы ответить вовремя. Поэтому в следующую секунду он взвыл от жуткой боли, пронзившей правое предплечье – сержант схватил его прямо за место, куда был вживлен контроль-чип Федерации. Руку вновь свело электрической судорогой.
«Господи, согласиться, согласиться, согласиться, сказать все, что он хочет, сделать-все-что-он-хочет-только-прекрати-прекрати-мать-твою-прекрати».
– Твою мать, да! Да!!!
Сержант не ослабил хватку, только подтащил Дина ближе и продолжил орать, брызгая слюной:
– Ты будешь делать то, что тебе скажут, солдат! Без промедления! Без сомнения! Я позабочусь о том, чтобы ты…
Точный удар по чипу.
– …больше ни о чем…
Еще один.
Дину казалось, что в следующую же секунду он обезумеет.
– …думать не мог!
В глазах потемнело от боли, а через несколько секунд Дин обнаружил себя на влажном – от сырости и крови – полу. Лицо сержанта, склонившееся над ним, было черным, грязным, скорчившимся в жуткой гримасе. А потом Дин увидел, как оно изменяется – становится еще чернее, грязнее и страшнее. Звуки исказились, теперь он слышал рявканья сержанта как какой-то замедленный собачий лай, через который иногда все же прорывались человеческие слова.
– А-а, сука… так будет каждый… пока не научишься… что тебе говорят!
Провонявшая канализационным смрадом подвальная комната то расширялась, то сужалась, заставляя Дина нервно дергаться на полу. В какое-то мгновение стало совсем темно, хотя Дин помнил вшивую лампочку, свисающую на оголенном проводе с потолка. Он попытался закрыть глаза и уцепиться за визуальный образ подвала, чтобы избавиться от галлюцинаций, хотя краем сознания понимал: пока не пройдет действие чипа, он будет наблюдать, как подернутые красной пеленой стены извиваются, сходятся и разрываются вновь.
В какой-то момент Дина внезапно захлестывает волна неконтролируемой ярости.
В какой-то момент он осознает, что находится в движении.
В какой-то момент он начинает чувствовать на онемевших руках чью-то кровь.
Дина отпустило уже в казарме. Когда к нему полностью вернулась способность ощущать себя во времени и пространстве, он понял пару вещей. Первая: черная армейская футболка насквозь провоняла потом и пропиталась кровью, которая успела превратиться в хрустящую корочку, чей треск сопровождал каждое движение. Вторая: кровь была не только на футболке. Дин поднес руки поближе к глазам: зрение восстановилось не до конца. Но для того, чтобы разглядеть засохшие темно-алые пятна между пальцев и на костяшках, долго всматриваться не пришлось.
– Так это ты приговорил того придурка, которого час назад выносили? – вдруг раздался голос с соседней койки.
Дин резко развернулся, отчего в затылок словно впились острые иглы.
– Что?..
Рядовой по имени Том – бритый наголо детина с искусственным компьютерным глазом – ухмыльнулся.
– Ты его здорово отделал. Сержанту понравилось. Столько мяса было…
– Я?..
– Что, под препаратом? Ничего, все так начинали.
– Да пошел ты, – выдохнул Дин, с остервенением вытирая руки об и так грязную футболку. – Пошел ты, понял!..
Он попытался вскочить с кровати, чтобы дать Тому в его чертов компьютерный глаз так, чтобы искры полетели, но вместо этого покачнулся и зажмурился от боли сам.
– Ага, – гикает Том, наблюдая, как Дин неуклюже ударяется локтем о прикроватную тумбочку, пытаясь устоять на ногах. – После первых доз препарата всегда так. Тебя сначала пришибает, как берсерка, ты кидаешься на людей, а потом эти, ну. Остаточные эффекты. Привыкай, что ты теперь машина для убийств!
Дин почувствовал, как в саднящем правом предплечье поднимается горячая, болезненная волна. Чип в виде буквы «F», вживленный ему в руку пару дней назад, глухо завибрировал. Дин понял, что, несмотря на свинцовую голову и резь в глазах ему хочется одного: чтобы Том закрыл свою поганую пасть навсегда.
Даже не так.
Чтобы он захлебнулся собственной кровью.
Как «тот придурок, которого час назад выносили». Раз уж Дин теперь гребаная машина для убийств, так почему бы и не…
…Вначале он метнул в Тома маленьким, но довольно увесистым портативным фонариком, стоявшим на тумбочке. А потом увидел, что из кармана у засранца торчит складной нож, и если повалить Тома на пол, то можно быстрым жадным движением схватить рукоятку и загнать лезвие прямо в горло.
В казарме моментально поднялся страшный гвалт. Том истерически заорал, пытаясь одновременно выбраться из-под насевшего на него Дина и увернуться от опасно близкого к шее ножа.
Дин чувствовал невероятное упоение. В эти секунды ему безумно нравилось быть машиной для убийств. Он не мог противиться раскаленной волне гнева, которая через него выплескивалась на барахтающегося на полу Тома – не мог и не хотел. Если бы только продвинуть руку еще на миллиметр, если бы только…
Внезапно вибрация в чипе превратилась в короткий электрический импульс. Дин взвыл и вынужденно отпустил Тома, больно повалившись на спину. Тут же он ощутил, как его резко подхватывают под руки и пытаются оттащить в сторону. Он стал яростно сопротивляться, за что получил еще один электрический разряд.
– Я убью его!!! Пустите, твари, я его прикончу!
«В одиночную его», – вдруг услышал Дин невозмутимый приказ, отданный хриплым голосом откуда-то сзади.
Сердце колотилось, в ушах гудело от ярости и напряжения. Из-за жесткой хватки и пульсирующего электричества Дин был уже не в состоянии двигаться – только хватать ртом воздух и испепелять Тома взглядом. А в следующую секунду перед ним появился силуэт в черном костюме.
– Рядовой Винчестер, у вас какие-то проблемы со здоровьем?
Это осведомился тот же голос, и Дин с трудом поднял голову, чтобы увидеть его обладателя полностью: холеный, полноватый, ухмыляющийся засранец с едва заметными черно-алыми погонами на плечах. Вечно разговаривает так, как будто соблазняет какую-то шлюшку в переулке. Ненависть, кипевшая в Дине, начала смещаться на полковника Фергуса Кроули – самую последнюю тварь, которую Дин видел в своей жизни.
«У меня целый чертов набор проблем со здоровьем, – внезапно пришло осознание к Дину. –Я гребанный псих, как и сказал тот сержант. Если бы меня отпустили, я бы с большим удовольствием разодрал твою морду».
– Думаю, одиночная камера вам поможет, – не отрывая от Дина взгляда, вкрадчиво произнес Кроули.
Дин провел языком по зубам и ощутил солоноватый привкус.
– Пошел ты, – процедил он.
Ответом ему была еще одна ухмылка.
3. Mercy
Наутро Дин проснулся, чувствуя себя совершенно разбитым. Правую руку все еще била мелкая дрожь, но она не болела, хотя он здорово сомневался, сможет ли хотя бы удерживать ею какие-то предметы.
Получается, вчера он убил человека?.. И напал на Тома?
…Он полулежал, бессильно прислонившись затылком к холодной бетонной стене. Это был не первый раз, когда его атаковали приступы неконтролируемой ярости, но убийством это кончилось впервые. Дин боялся самого себя и того, что с ним делали. Кого из него делали. Тот парень, на которого он набросился в казарме, Том, потерял глаз в «профилактической» схватке с одним из рядовых, и был похож на загнанное, безумное животное, пока ему не вживили электронный имплант. С тех пор Том сразу стал куда более смирным и послушным, но безжалостным, когда это требовалось. Нападения Том не ожидал, но даже в таком состоянии умудрился расцарапать Дину руки и посадить несколько синяков.
Быть может, совсем скоро Дин станет таким же. Чем больше в тебе электронных частей тела, тем больше ты похож на дрона.
На «машину для убийств».
«А начинается все с этой срани на руке, – со злобой подумал Дин, поворачивая голову и опуская взгляд на чип. – В препарате, который впрыскивают через него».
Еду приносили два раза в день. Дин практически не двигался, только мерил надзирателя уничижительным взглядом всякий раз, когда тот отправлял к нему по полу скрежещущую миску.
«Я не хочу здесь находиться».
С потолка капала отвратительная желтоватая жидкость, изредка попадая в миску.
«Не хочу».
У Дина плохо получалось держать ложку из-за дрожащей правой руки. Половина содержимого выплескивалась, не успевая пройти и половины пути до рта.
– Твою мать!
Ложка в мгновение ока оказалась у противоположной стены. Вслед за ней полетела и миска. Мерзкая похлебка расплескалась по всей камере. Дина трясло: от отвратительного запаха, от гадости, капающей с потолка, от собственной беспомощности перед дронами и людьми, которые их контролируют.
Тут он заметил, что от ложки откололась частичка, и теперь…
…теперь получившимся заостренным концом вполне можно было бы убрать с дороги надзирателя.
– Ты что, окончательно охренел? – осведомился надзиратель, увидев расплесканную по всему полу похлебку. Дин все так же сидел в углу и ухмылялся, спрятав левую, не дрожащую руку за спину.
Эта сволочь так жалко выглядела с очередной миской вонючей дряни в руках, что Дин – даже чипированный, почти похмельный и избитый – чувствовал себя куда выше и сильнее.
– Я с кем говорю, рядовой?! – громче рявкнул надзиратель. – Встать!
Переместив заостренную ложку за запястье, Дин медленно поднялся, и что-то в его виде явно вселило в надзирателя опасение. Тем не менее, тот продолжил все с той же бравадой:
– Ты у меня вообще жрать не будешь, понял! На обед будет порция препарата – и на электротерапию! Он мне, сука, будет жратвой разбрасываться…
Он отвернулся всего лишь на пару секунд – быстро поднять старую миску с пола – но Дину хватило этой долгожданной ошибки, чтобы рвануться вперед, придавить ублюдка к стене и вонзить в горло заостренную ложку. Свежая похлебка вылилась на тюремную форму, уже обагренную кровью, а миска рухнула из рук надзирателя и упала рядом со старой, которую тот так и не успел подобрать.
«Теперь действовать быстро. Забрать у него пистолет. Забрать электрошокер. Забрать складной нож».
Пятна крови оставались везде, и Дин краем сознания понимал, что его план – ни к черту, его найдут сразу же, отследят, вернут в казармы и безо всякой подготовки компьютеризируют мозг.
Но оставаться здесь? Прогнить в камере, а потом пройти еще несколько этапов электротерапии? Убить еще несколько ребят, с которыми вчера перебрасывался ушлыми шутками в казарме? Нет. Уж лучше тогда раздирать глотки тварям, из-за которых его жизнь – жизнь Дина Винчестера, нормального парня, возможно, даже сознательного гражданина – пошла компьютерными помехами.
Он с остервенением обтер руки о куртку убитого надзирателя, а потом, сжимая в правой руке нож, а в левой – пистолет, вышел из камеры.
Куда ему идти, он не знал.
Кас почти бессознательно водил пальцами по рулю машины, которой он подарил вторую жизнь. Принцип управления такими штуками явно не сильно отличается от современных автомобилей – возможно, придется совершать больше движений, только и всего. Если бы он выехал на ней прямо сейчас, то можно было бы узнать, сколько ей в среднем требуется электрогенераторов.
Только теперь Кас ощущал, что ему больше незачем ездить в гараж. Нечем здесь было заниматься, раз уж даже доисторическую машину он каким-то образом умудрился привести в рабочее состояние.
Он выбрался наружу, медленно захлопнул за собой дверь и прошелся вдоль кузова.
«ChevroletImpala» – вот что было написано на капоте. Касу стало безумно интересно, когда и где изготовили эту машину. Кто был ее хозяином? Что с ним стало? Почему такой раритет в какой-то момент оказался на промышленной свалке? Он стал прикидывать, как можно было бы это выяснить. Ему была необходима хоть какая-то цель.
Решив для начала переодеться, Кас скинул с себя промасленную кожаную куртку и надел жилет с изображением буквы «F» на нагрудном кармане и на спине. Форменная одежда не вызывала у него особого трепета, поэтому, уходя с работы, он не вешал ее аккуратно в личный шкафчик, а с легкой душой мог позволить себе сидеть в ней в кофейне или надевать в гараже.
За дверью гаража разгорался закат почти ядовито-розового цвета. Касу не хотелось домой. Наоми наверняка еще не вернулась, но даже когда она вернется, лучше ему не станет: вначале они обменяются несколькими сухими фразами, она снова потребует от него подписи на документе, а потом отправится спать, оставив его наедине с провонявшей эспрессо бессонницей.
Взгляд Каса вновь упал на машину.
Дин бежал так, как никогда не бегал даже на марш-бросках или разминочных кроссах с раннего утра. Ему мерещились искаженные человеческие лица и механические голоса дронов, правая рука с верещащим чипом болела так, что он готов был отпилить ее ножом, если бы это не отняло драгоценное время. В казармах ему пришлось убить еще двоих охранников и даже наброситься на маленького сторожевого дрона и покрошить его на куски о стену, чтобы тот не пустил сигнал тревоги по всему блоку. Вполне возможно, что это кто-нибудь услышал. За ним наверняка уже гонятся. По крайней мере, галлюцинации его точно преследовали: редкие лица прохожих, на которых отражалась хоть какая-нибудь реакция на пробегавшего мимо солдата Федерации, в мгновение ока превращались в жуткие физиономии чудовищ, которых Дин не раз видел во время наркотических припадков.
На одном из больших перекрестков Дин, вынужденно остановившись, увидел, как в его направлении двигаются три таких же сторожевых дрона, как и в тюрьме. В голове вроде бы прояснилось, и Дин вовремя понял, что ни в коем случае нельзя выхватывать пистолет и отстреливать их. А еще он понял, что нужно избавиться от чипа.
Он развернулся на месте и, проталкиваясь через возмущенную толпу, помчался в противоположную сторону, к спасительным переулкам. В сумерках, царивших здесь, можно было в крайнем случае выстрелить, но теперь на Дина накатила паника. Если за ним уже вылетели дроны, это значит, что его исчезновение давным-давно заметили, а надрывающийся на руке чип служит роботам приманкой.
Дин ворвался в какой-то закоулок, поросший сухой травой и заполненный низкими, на вид заброшенными строениями. Упав около одного из таких строений, он панически стал искать нож в карманах штанов.
Идея сбежать уже казалась безумной и безнадежной, он боялся смерти и боли, но уж лучше он умрет здесь от кровопотери, чем в казармах – на электрическом стуле.
От первого надреза все тело свело жуткой судорогой.
Кас подпрыгнул на месте, услышав сдавленный, почти нечеловеческий вой где-то за стеной гаража. Он автоматически прижался к машине, хотя ничего, что грозило ему какой-то опасностью, не совершил. Инстинкт самосохранения бил во все колокола, но в крике за гаражами было столько боли, что Кас понял: прятаться в гараже, пока жуткий звук не утихнет, он не сможет.
«Что могло там произойти?..»
Был только один способ выяснить. Взяв с собой увесистую железную палку (и внутренне посмеявшись над столь детским орудием защиты), Кас с опаской вышел из гаража и завернул за угол – именно оттуда доносились крики.
То, что он увидел, заставило его разжать пальцы. Железная палка с грохотом ударилась о землю. Мужчина с окровавленным правым предплечьем и ножом в другой руке поднял на Каса прищуренные, больные глаза. Взгляд его спустился на нагрудный карман инженерской куртки, и после этого он хрипло выдавил:
– Прошу, пощадите… не надо, пожалуйста, пощадите…
4. Reapers
У Каса чудом нашлась аптечка. Однако куда большим чудом он считал то, что ему удалось убедить окровавленного и обессиленного человека за гаражом в своих мирных намерениях. Кас догадался, что так перепугало мужчину – тот дернулся при виде логотипа Федерации. А когда он убрал с руки незнакомца кровь, то с ужасом осознал, что тот вырезал чип. Тот самый чип, который Кас не раз видел вшитым в руки людей, которых уже и людьми-то нельзя было назвать.
Этого парня, как выяснилось, звали Дин. Он почти не разговаривал, но зато Касу удалось убедить его разрешить оказать себе помощь. Взгляд Дина был практически всегда устремлен в одну точку. Кас вспомнил всевозможные курсы по медицинской помощи и постарался сделать как можно более тугую повязку. Тем не менее, сквозь бинты все равно медленно проступали алые пятна.
– Кто ты?.. – вдруг просипел Дин, взглянув, наконец, на Каса.
– Меня зовут Касти… Кас. Я Кас. Я инженер дронов, поэтому на куртке этот…
– Мне конец, да? – слабо усмехнулся Дин, часто заморгав. – Сдашь меня, верно?
– Я не собирался тебя…
– Значит, они сами придут, – прервал его Дин, нервно усмехнувшись краем губ. – Лучше сдай меня. Тебе же лучше. Иначе они прошьют тебе череп проводами и компьютеризируют мозг безо всякой подготовки. Либо сдохнешь, либо станешь дроном нахрен, понял? Дроном, так-то. Ты их делаешь, эти штуки, да? Ты там, в лабораториях, крутая шишка?
Кас опешил от количества вопросов и от меняющегося тона, которым их задавали. Вначале – хмурая уверенность, потом – животный страх, потом – напор и угроза.
– Слушай, успокойся, я не собираюсь тебя сдавать, и сюда никто не придет, – миролюбиво поднял руки Кас.
– Прикинь, у меня из башки как будто тонну свинца вынули, – вдруг поделился Дин. – Знаешь, инженер дронов, а тебе ведь никогда не вшивали в руку такую хрень, да? – осведомился он, почти весело взмахнув перевязанной рукой.
Кас решил, что стоит постараться поддержать беседу в том русле, которое задавал Дин.
– Нет. Не вшивали.
– А скажи, инженер дронов… ты же делал их, да? Делал эти чипы?
Кас напрягся. В голосе Дина опять забрезжила тревожная угроза.
– Послушай… Дин… будь моя воля…
– Делал ты их или нет?
– Да. Да, я делал и чипы в том числе.
Кас почти с удивлением отметил, как скрутило его изнутри от этих слов и от зрелища, представшего перед ним. Ведь Дин – беглый солдат Федерации, который вырезал чип у себя из руки. Вполне возможно, по базам он сейчас числится, как мертвый, но побег не мог остаться незамеченным. За Дином идет охота, а он, Кас, не только не препятствует беглому солдату в его «преступных действиях», но и дает ему укрытие и перевязывает его раны. А теперь, судя по выражению лица Дина, тот мог придушить своего спасителя прямо на месте за признание, которое Кас только что произнес.
– И что? Найдут меня теперь или нет? – неожиданно спокойно осведомился Дин.
– В каком смысле?..
– В смысле – если я вырезал к собачьим чертям этот чип, меня найдут? Во мне есть еще какой-нибудь маяк? – раздраженно уточнил Дин. – Или все? Скрылся?..
Теперь в голосе беглого солдата звучала надежда. Каса разрывало от противоречивых чувств. С одной стороны, он сам сейчас ставил себя под угрозу: стоит Наоми узнать хотя бы о присутствии в его гараже беглеца – и им обоим конец. С другой стороны… этот человек бежал из казарм, он распотрошил себе руку, чтобы вытащить оттуда уничтожавшую его вещь, в изготовлении которой участвовал и Кас.
Дин пока не сказал ни одного обвиняющего слова, но Кас ощущал свою вину в воздухе, она почти искрилась, укалывая жгучими остриями кожу.
– Маяка в тебе больше никакого нет, – хрипло выпалил Кас, – но… но ты должен понимать, что…
– За мной погоня, да? – закончил Дин, играя желваками. – Погоня. Они все знают, все видят, всех найдут.
Все слова застряли у Каса в горле комом.
Дин ничего не говорил.
Но в глазах читалось: это ты, ты в этом виноват, ты работаешь на это – на то, чтобы они все знали, всех видели и всех находили.
– И тебя найдут, – внезапно добавил Дин, заставив Каса вздрогнуть от актуальности этих слов. – Мы – всё, инженер дронов. Мы закончились.
У Каса потемнело перед глазами от страха. В ушах раздался даже не стук, а грохот: он лучше кого-либо еще знал, что Дин прав, что они теперь оба поставлены против всей Федерации.
Там, в углу гаража, стояла машина, на которой можно было уехать прямо сейчас, если постараться. Но Кас знал, что далеко им не уехать, даже если бы машина была последнего года выпуска. Наоми наверняка сообщили о побеге солдата: шутка ли, ни разу еще не случалось такого. Все, кто попадает в казарму, остаются там навсегда – это непреложная истина. Кас знал, что делает его жена с теми, кто осмеливается хотя бы подумать о разрушении таких истин.
На языке вертелось слово «беги». Или «вон отсюда». Но даже если Дин послушает и покинет гараж, Кас погиб. Окончательно и бесповоротно. Его выследят. Наоми коротко улыбнется ему и спросит, почему Кас, прежде чем дать преступнику уйти, перевязал его рану. А когда Кас промолчит, потому что страх ледяным ошейником перехватит горло, Наоми – как и говорил Дин – прошьет ему мозг проводами.
Наоми сделает это все с той же короткой улыбкой, не запачкав своего аккуратного серого костюма. Из ее строгого пучка волос не выбьется ни одна прядь.
Кас вскочил со стула и тотчас отшвырнул его прочь. Что-то разбилось.
– Твою мать… – выдохнул он, ощущая, как паника затуманивает разум. – Твою мать. Какого черта…
– Инженер дронов боится своих детишек? – с почти пьяным смешком осведомился Дин. – Ну надо же.
Кас вскипел и, опрокинув столик с бинтами и аптечкой, схватил Дина за грудки.
– Давай, – выдохнул тот ему в лицо, обдав запахом ацетона. – Давай, приложи меня к стенке, как следует, чтоб не мучился. Или, может, вошьешь чип обратно? Ты же умеешь…
Пальцы Каса, сжимавшие ворот грязной армейской футболки, моментально ослабли.
– Что мне делать? – тихо спросил он у беглого солдата Федерации, с которым был знаком от силы полчаса. – Что мне тогда делать? А? Бежать с тобой, что ли, а?
Дин посмотрел ему в глаза, и этот взгляд длился от силы одну секунду, но тем не менее Каса опять обожгло болезненной надеждой, которая отозвалась и в нем самом.
У них есть машина. Кас сдуру доехал сегодня до гаража на общественном минивене, но Импала, которую он починил, могла ехать, а у него вполне могли найтись запасные электрогенераторы. На них теоретически можно будет доехать до городской черты, а потом…
– Куда? – вслух закончил Кас, неотрывно глядя на Дина.
– Граница с Канадой, – неожиданно ответил Дин, и у него самого вытянулось лицо, как будто он и сам от себя не ждал этого ответа.
– Что?..
– Канада. «Здесь вам не Канада».
Дин нахмурился, явно стараясь вспомнить, где он мог это слышать.
– Кто-то из генералов… говорил… я слышал, что…
– В Канаде нет режима? – тихо переспросил Кас, сжимая пальцы в кулаки. –Там… там нет дронов?
– Я не знаю.
Кас иногда слышал слово «Канада» из уст Наоми, но жена никогда не вдавалась в подробности. Он слабо представлял себе, где находится Канада и как туда попасть, но если и Дин слышал о том, что там может быть надежда на спасение, значит, попасть туда надо.
Дикторы на телевидении никогда не говорили о других странах. Все, что можно было услышать – это «мир на нашей стороне». Если верить дикторам, то в мире нет места, где можно было бы скрыться от дронов.
– Слышишь, инженер дронов. Кас. Кас!
– Что.
У Каса не было сил на вопросительную интонацию. Ему хотелось, чтобы все это оказалось сном. Может быть, он бы сейчас многое отдал за то, чтобы проснуться под гимн Федерации, точно зная, что жена, улыбнувшись ему, не компьютеризирует его мозг.
– Я… я жить хочу, – сказал Дин, грубо развернув его за плечо и заставив смотреть на себя. – Я подохнуть здесь не хочу, понимаешь? Ты знаешь, где Канада?
– Нет. Нет, я не знаю, где это место.
Дин скорчился, но тут же стал говорить снова.
– Значит, найдем. Слушай, инженер, давай найдем, а? Я прошу тебя. Нам убираться надо. Нам здесь жизни нет.
– А там – есть? – спросил Кас, глядя на разгладившееся лицо Дина и его посветлевшие глаза. Беглецу стало лучше, чего сам о себе Кас сказать не мог.
– Есть. Есть, понял меня? У меня пистолет есть, электрошокер и нож.
Кас издал всхлипывающий смешок. У Наоми есть армия дронов, которая отправится в любую точку США по одному нажатию кнопки. А Дин с таким азартом говорил про свой пистолет, электрошокер и нож, как будто это давало им хоть толику надежды.
– Ты здесь остаешься, а? И меня оставляешь?
«Не смей делать меня ответственным за тебя, – хотел рявкнуть Кас. – Не надо давить мне на жалость. Ты мне никто, беглец. Я не только имею право пристрелить тебя, это – моя обязанность. Убирайся вон. Хотя, впрочем, мы все равно уже мертвецы. Ходячие мертвецы».
Вот что хотел сказать Кас.
– Садись в машину, – выдавил вместо этого он. – Садись.
Кас пару раз чуть не раскрошил дверь гаража, прежде чем приноровился управлять обновленной Импалой. Дин с нескрываемым интересом разглядывал панель управления, причудливо совмещавшую в себе совсем старые части и высокотехнологичные улучшения, поставленные Касом.
– Куда мы поедем? – спросил он, не отрывая взгляда от руля.
– К черте города, – выдал Кас единственный возможный вариант. – Если хотим бежать, нам нужна карта.
– А у тебя ее нет? – Дин старался говорить ровным тоном, но Кас опять почувствовал в нем обвиняющие нотки.
– Большие карты есть только в операционных центрах, – неохотно признал Кас. –Политическую карту мира видели только люди, в распоряжении которых такие вещи, как, например, центр управления дронами. Всеми дронами.
– Вот как, – с нескрываемой злобой процедил Дин. – Твоя жена тоже среди этих людей, да?
Кас с такой же злобой сжал руль. Хотелось швырнуть Дину в лицо тираду о том, что не все такие безумные и храбрые, как он. Что он, Кас, вначале думал, что действует на благо своей страны. Что он восхищался Наоми, восхищался ее стальной хваткой и твердостью, с которой она поддерживала режим. И что когда он осознал, что его жена – чудовище, а он сам – начальник отдела по сотворению таких же чудовищ, то он попросту…
«Что я – попросту? Омертвел? Замкнулся в себе, чтобы не сойти с ума? Что я вообще могу противопоставить человеку, который час назад бежал из казарм и вырезал из собственной руки чип Федерации?», – думал Кас, ощущая, как ветер, врывающийся в салон из окна, треплет его давно не знавшую расчески шевелюру и приносит с собой запах дорожной пыли и горячего металла.
– Послушай, – сипло заговорил Кас, стараясь не выдавать собственное раздражение, – ты не знаешь обо мне ничего. Ни как я живу, ни что у меня в голове. Тем не менее, у меня хватило смелости и безумства, чтобы не прикончить тебя прямо там, на месте. Когда ты умолял меня о пощаде.
Молчание Дина было настолько угрожающим, что Кас постарался сделать вдох между словами как можно скорее.
– Все, что сейчас со мной происходит – из-за тебя, – дивясь собственному нахальству, продолжил он. – Моей вины в том, что моя жена – одна из столпов режима дронов, нет. Но теперь я могу сдохнуть в любую секунду, потому что помог преступнику. Потому что я сам – преступник. Все, что со мной происходит – это из-за тебя, – с нажимом повторил Кас, на мгновение переведя взгляд с дороги на Дина.
Тот опять смотрел в одну точку – на дворник машины. Губы Дин при этом сжал так, как будто в следующую секунду оттуда мог вырваться такой поток ругательств, какого Кас в жизни не слышал.
– Значит, мы квиты, – неожиданно тихо сказал в ответ Дин, моментально расслабившись. – Потому что и чип мне вшили в руку не без твоего участия. Пусть и не прямого. Но ты стоишь за всей этой херней, и не думай, что, раз уж ты меня не прикончил, я буду трепетать перед тобой, словно… твою мать, Кас.
Кас быстро проследил за взглядом Дина и посмотрел в зеркало заднего вида.
Дроны.
Целый отряд дронов.
– Пусть эта хрень едет быстрее, Кас!!! – почти истерически заорал Дин.
Кас вдавил педаль газа в пол, молясь, чтобы электрогенератора хватило хотя бы на полчаса, потому что если Импала заглохнет посреди городской дороги, и если его сейчас окружат жуткие черные машины, которых он сам создал, то он рехнется, он абсолютно точно рехнется.
Руки дрожали, но он вертел рулем, стараясь оторваться на поворотах, укрыться в переулках, хоть где-нибудь.
…Дин вжался в сиденье, не в состоянии оторвать взгляда от зеркала заднего вида. Черная точка с мигающим красным огоньком неумолимо увеличивалась, а за ней были еще черные точки, и еще. Еще немного – и они откроют стрельбу. И никакие городские жители не станут им помехой.
– Кас, они сейчас стрелять будут. Кас, твою мать!
– Заткнись! – рявкнул Кас, внезапно отрезвленный паникой Дина. – Их надо снести, мы не уедем. Стреляй в них!
– Стреляй в красный огонек, – процедил Кас, деревянными руками ворочая руль из стороны в сторону. – Понял меня? Иначе попадешь в броню и потратишь заряд.
Откуда в нем появилось это? Кас редко кому-то приказывал, обычно было достаточно спокойно сказать, и подчиненные все исполняли. Он не мог представить себя в экстренной ситуации вплоть до этого момента. Видимо, человека здорово меняют готовые выстрелить дроны на хвосте.
– Выровняйся, – выдохнул Дин, когда от очередного резкого поворота его прижало к дверце машины, и прицел сбился. – Буквально… на пару секунд…
Кас не знал, почему он доверяет беглому солдату, который, вдобавок, может банально промахнуться. И тем не менее, он сбросил скорость, чтобы дать Дину время до следующего поворота.
Раздался выстрел, и неожиданно громкий для ушей Каса хлопок на секунду задержался в его ушах.
– Газуй! – заорал Дин. – Газуй, давай, давай, живее, я сбил эту тварь!
«Я сбил эту тварь».
Кас уже почти машинально вдавил в пол педаль газа, и Импала жалобно взвыла. Двигатель опасно зажужжал, но Кас понимал: потеря скорости для них сейчас так же смертельна, как и отказывающий электрогенератор.
Дрожащим шепотом умолять двигатель не взрываться прямо сейчас от перегрева – не самая лучшая идея, особенно когда делает это инженер дронов. Тем не менее, именно этим Кас и занимался, в перерывах закусывая губу до крови на особо резких поворотах. «Прямо», – в какие-то моменты бросал ему Дин, перезарядив пистолет и вновь высунувшись из окна. И Кас приносил в жертву драгоценные километры в час, всякий раз с ледяным страхом доверяя свою жизнь человеку, с которым был знаком несколько часов.
Дроны открыли стрельбу. Дин стал промахиваться, потому что был вынужден беречь руку и уворачиваться от выстрелов. Кас уже слышал, как хлюпает повязка на раненой руке Дина. По-хорошему, нужно было ее немедленно менять, иначе открывшееся кровотечение быстро решит исход этой короткой гонки.
– Я в норме, – грубо отрезал Дин, как будто услышав мысли Каса. – Рули. После следующего поворота сразу выравнивайся.
Кас коротко кивнул, на мгновение зажмурившись от барабанной триоли выстрелов, врезавшихся в капот Импалы.
Он прошел поворот как будто во сне. Он не чувствовал рук – ему казалось, что вместо конечностей у него свинец, и тем не менее, машина все еще ехала. Двигатель не взрывался. Он еще жив.
«Жив».
Это слово очень быстро обретало цену.
Дин шумно вдохнул, а потом резко развернулся и сделал один выстрел – но не в красный огонек, как говорил Кас, а в крайнюю панель дрона, отвечавшую за равновесие в воздухе. В зеркале заднего вида Кас увидел, как дрон дернулся и спикировал в сторону и вниз – как раз на двух соседних роботов. Через несколько секунд раздался взрыв.
Дин ввалился обратно в салон, будто бы удивляясь самому себе. Он тяжело дышал, а повязка больше напоминала насквозь промоченную тряпку на руке – однако за ними больше не было погони, и в этом была только его заслуга.
Кас до сих пор не мог выровнять дыхание, но вот чуть-чуть сбавить скорость и ехать более-менее спокойно – а трасса позволяла, поскольку им удалось покинуть район мегаполиса – у него получилось. А еще он мог позволить себе один взгляд на Дина – чтобы убедиться, что не ему одному в этой машине страшно за свою жизнь, не у него одного расширены от ужаса зрачки, но, что самое главное – что не он один остался в живых.
5. The Handler
– Это твоя ошибка, Кроули. Твоя.
Полковник Фергус Кроули почти бесшумно выдохнул сквозь зубы. Последнее, что было ему нужно – чтобы перед маячившим на горизонте повышением из его казарм сбежал солдат. А теперь еще эта стерва смеет его в чем-то обвинять.
– Ты говоришь так, словно не твой муж сидел с дезертиром в одной машине, – парировал он, оборачиваясь, чтобы увидеть свою собеседницу в абсолютной ярости: со сжатыми в тонкую линию губами и потемневшими от гнева глазами. – Не подскажешь ли, как они умудрились спеться? Почему начальник инженерного отдела не пустил пулю в лоб рядовому Винчестеру или как минимум не донес на него тебе, Наоми?
– Поведение Кастиэля может иметь какие угодно основания, – отрезала Наоми, раздраженно щелкнув пальцами. – Я хочу знать, почему побег из казарм Федерации в принципе возможен. Я хорошо вижу, Кроули, я видела план финансирования казарм. С экранов телевизоров мы говорим о том, что режим нерушим. Поздравляю, полковник Кроули – твой подопечный его нарушил.
– Не без помощи твоего гнилого муженька! – не вытерпев такой наглости, хрипло взревел Кроули и в несколько шагов пересек кабинет. – Если бы он не помог ему, Винчестер бы сдох от кровопотери. Или его отыскали бы дроны. Нет такого места в этом городе, куда они не смогут добраться…
В одно мгновение Кроули с крика перешел на вкрадчивый, почти медовый шепот. Наоми поморщилась.
– …а вот чем дальше от мегаполиса, чем дальше от плазменных экранов, чем дальше от благ Федерации – тем хуже. О, ты знаешь это так же прекрасно, как и я, моя дорогая Наоми. Поэтому ведь я и посылаю солдат патрулировать маленькие городишки, окраины и деревни, верно? Потому что там у тебя нет твоего любимого «я нажму на кнопку, и ты умрешь».
– Отодвинься от меня, дрянь.
– А хочешь, я расскажу тебе, в чем заключается план твоего мужа? – не обращая внимание на презрение Наоми, продолжал Кроули. – Можешь считать, я уже вижу его насквозь, этого интеллигентного таракана, которому давно пора было вживить в мозг провода. Он раздобудет карту. Живо сориентируется. Ограбит с Винчестером пару арсеналов. Направится на поиски идеальной жизни где-нибудь, например, в Канаде…
– Закрой рот, – Наоми вихрем взметнулась со своего места. – Закрой рот, полковник, и отойди, иначе я быстро позабочусь о том, чтобы твоя похотливая туша оказалась там, куда, по твоим заверениям, направляются Кастиэль и рядовой Винчестер – в деревне.
Кроули похабно ухмыльнулся и схватил ее за воротник безупречного серого костюма. Никто не позволял себе подобного.
– Все восхищаются твоей хваткой, – выпалил он ей в лицо. – Императрица дронов, ты сама как дрон, и этого не замечаешь. Прости мне мои человеческие слабости, Наоми, и уясни: именно на моей похоти, возможно, зиждется мой авторитет перед роботами. Именно с ее помощью я не подчинюсь им. Я, в отличие от тебя, очень хорошо вижу дыры в режиме, я тебе не программа, которая заточена на безупречное следование канонам Федерации! Знаешь что, Наоми? Даже у Кастиэля больше шансов стать руководителем дронов, чем у тебя – удержаться на этом месте.
– Кто тебе дал право так рассуждать? – холодно осведомилась Наоми.
– О, дорогая, пусть надо мной стоит пара-тройка генералов и неприступная ты, но я – человек, и я им останусь, пусть даже экземпляр из меня тот еще, – картинно развел руками Кроули. – А тебе даже мозг компьютеризировать скоро не понадобится – он у тебя и без того похож на компьютер.
Наоми долго мерила его ледяным взглядом. Кроули глаз не отводил.
– Хочешь что-то мне доказать, полковник? – в конце концов осведомилась Наоми все тем же ровным тоном. – Считаешь, что ты лучше всех знаешь, что происходит и как обратить это на пользу Федерации? Вперед, Кроули. Я хочу, чтобы по истечении двадцати четырех часов в этом кабинете находились оба дезертира. Тогда сможешь ликовать и дальше.
Кроули смотрел на нее так, словно хотел что-то сказать, но хорошо понимал, что смысл слов до Наоми не дойдет и сожалел об этом. Однако в следующую секунду в его глазах вновь заиграли алые огоньки и он, коротко ухмыльнувшись, покинул кабинет Наоми.
– Нужно сменить тебе повязку, – сухо сказал Кас, вернувшись из придорожного магазина с охапкой бинтов и антисептиком.
Дин дернулся, услышав его голос, и тупо взглянул на свою правую руку. Старая повязка настолько пропиталась кровью, что даже оставила след на брюках.
– Ага.
Сняв старые бинты, Кас смоченным куском ваты протер место раны. Дин поморщился, увидев искореженный разрез в виде буквы «F», покрывшийся корочкой.
– Шрам останется, – процедил он.
– Разумеется, – ответил Кас. – И это еще большое везение, что только шрам.
Дин хмыкнул в ответ что-то невразумительное, а потом внимательно уставился на лобовое стекло Импалы.
– Я не понимаю, почему ты мне помогаешь.
– Ты решил спросить это после того, как превратил в металлолом дронов, которые хотели нас убить? – осведомился Кас, аккуратно делая узелок на повязке.
– Нет. Я решил спросить это после того, как ты послал сладкую жизнь к чертям ради меня.
Кас внутренне поморщился, хотя и не подал виду. «Послал сладкую жизнь к чертям ради меня» – это Дин рановато сказал. Но не говорить же ему, что он… просто вовремя попался. Как раз в тот день, когда Кас внутренне был готов наплевать на все и броситься в горящую бездну вместо того, чтобы медленно жариться на ее краю.
– Не подумай, что я вдруг воспылал к тебе нежными чувствами, – поспешно и нарочито грубо добавил Дин, увидев, как Кас напряженно нахмурился, – просто, если…
– Что – если?
– Если такие милосердные и думающие, как ты, еще существуют, то у этого мира есть надежда.
Кас взглянул на него, пытаясь понять, к чему он клонит.
– Надежда на что, Дин? Если режим дронов установлен по всему миру, то можешь мне поверить – у него нет надежды. Такие, как я, в нем умирают. Такие, как ты…
Он запнулся.
– Умирают тоже, – хмыкнул Дин. – Понятно. Ты закончил с этим? – он кивнул на повязку – требовательно, хамовато, как будто Кас действительно был ему должен.
– Закончил, – буркнул Кас и резко захлопнул дверь машины.
«Чего он хочет? Поднять революцию? Устроить бунт? Не все у него в казармах выбили, видимо…».
…Наваливалась тяжелая ночь, а вместе с ней – тревожное предчувствие опасности. И Кас, и Дин знали: на пропускном пункте при выезде из большого города им придется несладко. Особенно хорошо это понимал Дин, когда осматривал обойму.
– Пять патронов осталось, – процедил он. – У тебя, разумеется, никакого оружия в этой машине нет?
– Нет. И, Дин…
Дин выжидающе уставился на Каса.
– Ты… ты собрался убить там всех?
– Я открыт для твоих предложений, инженер, – презрительно скривил губы Дин.
– Я не убийца, – выпалил Кас, сжав руль. – Я не собираюсь…
Дин резко выбросил руку вперед и крутанул руль в сторону обочины так, что Касу пришлось затормозить, чтобы машина не перевернулась.
– Ты рехнулся?! – взревел Кас, когда облако пыли, поднятое раскаленными от внезапного торможения колесами, чуть-чуть осело. – Ты нас чуть не угробил!
– Да, я рехнулся, – не отрывая от него потемневшего взгляда, произнес Дин. – Как и ты, если решил, что мы с ветерком доедем до Канады, и мухи не обидев. Знаешь что, если для тебя это все это больше похоже на дорогу к самоубийству, то пошел ты, Кас.
Он протянул ему нож, и Касу ничего не оставалось, как взяться за рукоятку.
Они ехали еще где-то минут десять, и наконец вдали показались тусклые огни пропускного пункта. Дин громко щелкнул затвором пистолета.
– Сбавь газ, – сказал он, напряженно вглядываясь вдаль. – И фары выключи.
Фары Кас догадался выключить и без ценных советов.
– Что, вот так откроем стрельбу, как только подъедем ближе? – нервно осведомился Кас, ощущая, как дрожит правая нога на педали газа.
– На пропускные пункты обычно ставят не больше пяти человек, – пробормотал Дин. – Стрелять начнем прямо там, я в такой темени издалека ни в кого не попаду. Нож держи наготове. Сразу выходи из машины. Постарайся не попасть под какой-нибудь заряд. У этих ребят с собой явно будет что-то покруче моих пяти патронов.
…У них действительно было.
Дин понял, что стрелять бессмысленно, когда над пропускным пунктом вдруг вспыхнули тревожные красные сигнальные огни.
– Немедленно остановиться, – раздался механический голос… отовсюду. Дин вжался в сиденье: узнал. И не просто узнал, а теперь расценивал все сказанное этим голосом, как приказ. – Немедленно остановиться. В случае неповиновения вы будете уничтожены.
После этого Фергус Кроули позволил себе ухмыльнуться в громкоговоритель:
– Хотя, если быть откровенными, вы в любом случае будете уничтожены.
В мозгу Дина бились две мысли: «Как же так?» и «Как будто ты не знаешь, как же так».
Каса забрали в передержку. Скорее всего, этому парню конец: он, как какое-никакое высокопоставленное лицо, будет ждать суда или просто свою женушку, чтобы она пришла и посмеялась ему в лицо.
Дин отрешенно размышлял о нелегкой судьбе Каса, пока его самого, не щадя раненой руки, волокли в камеру, где, он не сомневался, уже было готово нужное для компьютеризации мозга оборудование. Боли он практически не чувствовал из-за моментальной инъекции того самого препарата, который в его организм обычно поставлял вырезанный из руки чип. В иной ситуации Дин явно думал бы о Касе меньше.
«Жаль его. Придурок милосердный. За лишние сутки моей жизни отдал всю свою. Герой, блин, хренов».
Дина тяжело взвалили на громоздкое кресло, провонявшее металлом и чем-то паленым. Перед глазами все плыло, но он заметил, что те двое, которые его тащили, выглядели как-то странно…
– А вы, ребята…
Его взгляд натолкнулся на какой-то странный сплав проводов и паленого металла – как раз на том месте, где, по логике, у людей располагается левый глаз.
– Познакомься, рядовой Винчестер, – начал говорить Фергус Кроули, стоявший рядом. – Узнаешь своего старого товарища?
Дин вновь перевел взгляд на компьютеризированного парня и понял, откуда взялся расплавленный металл на его лице.
– Т-Том?..
– Нам пришлось здорово поволноваться из-за тебя, – сахарно улыбнулся Кроули, наконец выйдя на свет. – Степень лично моего волнения была такова, что я решил на всякий случай компьютеризировать всех, кому ты когда-либо в своей жизни мог говорить что-нибудь, кроме «да, сэр».
Свинцовая, наркотическая тяжесть навалилась на Дина. Он не мог оторвать взгляда от Тома, хотя выглядел тот со своим расплавленным глазом пугающе. В раненой руке на полную силу пульсировала боль, которую Дин теперь мог ощущать во всей ее красе. Он зашипел, дыхание сорвалось.
– Понимаешь ли ты, рядовой, что я только что сказал?
Дин не мог сам поднять голову – хотелось сжаться в комок, свернуться в углу и провалиться в забытье. Кроули грубо схватил его за подбородок и резким движением стукнул макушкой о высокую спинку стула.
– Понимаешь ли ты, рядовой, что я только что сказал? – чеканя слова, повторил вопрос Кроули.
– Да, – выдохнул Дин, пытаясь вцепиться пальцами в подлокотники.
– Своему напарнику, рядовой, ты говорил что-либо, кроме «да, сэр»?
– …Да.
– Значит, этот стул пустовать будет недолго.
Кроули отошел от стула и вытащил что-то из нагрудного кармана аккуратно выглаженного черного костюма.
– Знаешь что, рядовой? Если бы не твое маленькое хирургическое вмешательство, – взгляд Кроули опустился на кровоточащую руку Дина, – тебе, может быть, было бы не так больно.
Кас, хотя и многое повидал, будучи максимально приближенным к оплоту режима в Американской Федерации, все же был всего лишь начальником инженерного отдела. Он редко видел компьютеризированных солдат, никогда не чувствовал на себе холода металлических наручников, а самое главное – ни разу в жизни не бывал в камерах, охраняемых дронами с автоматически наведенным на заключенного прицелом.
В Дина вогнали целый шприц препарата, у которого в названии была только одна буква – F. Кас хорошо знал, как действует этот препарат. В глазах своего невольного напарника он увидел очень запоминающуюся смесь ужаса и боли, а потом взгляд Дина обратился в никуда. F то полностью затуманивал мозг, делая любое внушение делом пары секунд, то, наоборот, максимально обострял все ощущения, причинял боль, вводил в бешенство.
Кас съежился на убогой скамеечке, которая, очевидно, было сделана специально для того, чтобы ни один человек нормальной комплекции на ней не помещался.
«Нужно сделать что-то».
Он пытался закрывать глаза, наивно полагая, что от этого воображение перестанет рисовать ему картины происходящего сейчас с Дином.
Ему казалось, что даже без препарата F его собственный мозг вполне неплохо занимается самоистязанием.
Он раздраженно подвинулся на скамейке. Помимо самой ее конструкции что-то в заднем кармане мешало Касу сидеть. Он выудил оттуда небольшой плоский прямоугольный предмет и даже не сразу понял, что это такое.
А потом, когда до Каса дошло, что это универсальный ключ-программер из инженерного отдела, ему хватило одного взгляда на пролетающего мимо маленького дрона-охранника, чтобы составить дальнейший план действий.
Жуткие картины пыток моментально исчезли. Кас медленно поднялся на ноги. Мозг инженера получил задачу, и теперь Кас чувствовал новый прилив сил. Нужно было привлечь к себе дрона-охранника, но не заставить при этом автоматическую пушку сработать.
Кас сделал глубокий вдох и с хрипом обрушился на пол.
Дин отплевывался от крови и наивно ждал, когда же мозг отключится из-за болевого шока. Вокруг него с негромким жужжанием летал дрон, то и дело мигая красным огоньком видеозаписи. Дин дождался, когда во рту скопилась кровавая слюна, и плюнул прямиком в объектив, когда дрон подлетел к нему чуть ли не вплотную.
Кроули флегматично смерил Дина долгим насмешливым взглядом и аккуратно протер объектив платочком.
– Это ты так мне демонстрируешь свой бунтующий дух? Мне нравится. Нам в архивы как раз такое и надо. Чтобы можно было наглядно проиллюстрировать, что ждет таких бунтарей, как ты.
На ответ у Дина сил не хватало. Даже после этого плевка он жадно глотал воздух и сипел, пытаясь унять головокружение и боль.
– Ну что, лапочка. Прелюдиями мы с тобой развлеклись, теперь давай ближе к телу, – хищно ухмыльнулся Кроули, вертя в руках новый чип. – Протяни ручку, детка.
Дин дернулся, когда изрезанной, незажившей кожи коснулся металл чипа, но Кроули одним нажатием кнопки перетянул ему ремнями шею и запястья. Когда пальцы этой сволочи вдавили чип прямо в рану в форме буквы «F», Дин издал беззвучный булькающий крик – на больше просто не хватило дыхания.
– Добро пожаловать в новую старую жизнь, – прошептал Кроули, вжимая чип все глубже и любовно наблюдая за тем, как металл погружается в темную венозную кровь.
Это было в тысячу раз хуже, чем любые пытки, которые применялись там, в казармах. Препарат не давал мозгу отключиться, а чип входил все глубже – Дину казалось, что полностью погрузить руку в огонь было бы не так больно.
Свободной рукой Кроули нажал на кнопку на пульте управления, и дрон, переместив камеру чуть вверх, обнажил два стерильно блестящих острия, выдвинув их в направлении глаз Дина. Последний крепко сжал веки от боли, но хорошо услышал характерное жужжание. Сердце забилось чаще.
– Мой любимый момент, – с азартом поделился Кроули. – Жаль, что все вы умираете раньше времени, пропускаете самое…
Кроули не успел закончить фразу. Его прервало пищание, которое вдруг издал дрон с лезвиями. Дин от неожиданности распахнул глаза, хотя бросал все силы на то, чтобы не открывать их, не видеть этих приближающихся жутких лезвий.
– Что за?.. – Кроули напряженно уставился на завибрировавшего дрона и еще раз, с большим усилием, нажал на кнопку. Пищание усилилось, а потом дрон развернулся в воздухе и направил острия на того, кто им управлял. Рука Кроули метнулась к кобуре, он даже успел выхватить пистолет, но выстрелил он уже в пустоту, поскольку спустя какую-то долю секунды в его глаза вонзились наэлектризованные иглы.
@темы: @сверхъестественное, Destiel AU, @фанфики
-
-
29.09.2015 в 18:09-
-
29.09.2015 в 18:11-
-
29.09.2015 в 18:11-
-
29.09.2015 в 18:12-
-
29.09.2015 в 18:13-
-
29.09.2015 в 18:15-
-
29.09.2015 в 18:15